В Токию на кладбище Таме над могилой Зорге - возвышался гранитный камень. На нем высечены слова: «Здесь покоится тот, кто всю свою жизнь отдал борьбе за мир».
В этой же тюрьме, что и Зорге, был казнен его ближайший сподвижник Ходзуми Одзаки.
Остальные члены группы были осуждены на разные сроки тюремного заключения.
Однако выйти на волю удалось только Клаузену. После поражения Японии его освободили американские оккупационные власти.
Когда был вынесен приговор, дни Мияги были уже сочтены: в тюрьме он предпринял попытку самоубийства, остальное довершили палачи, особенно рьяно пытавшие раненого…
Не намного пережил товарища Бранко Вукелич. Его бросили в один из самых страшных японских концлагерей на острове Кокандо. Впоследствии сотрудники разведывательного отделения штаба Макартура, изучавшие японские архивы, писали, что Вукелич «проявил в заключении наибольшую храбрость, потому что, как явствует из заметок прокурора, последний не мог добиться от этого разведчика никакой информации… Он был тверд и потому подвергся страшным мучениям…». Скончался Вукелич в том же концентрационном лагере. Когда он умер, он весил тридцать два килограмма.
Одзаки, как и Зорге, был заключен в камеру смертников.
Его последние письма из тюрьмы Сумаго - один из самых замечательных человеческих документов нашего века.
«Ведь если вдуматься, - писал Одзаки незадолго до казни, - я счастливый человек. Всегда и повсюду я сталкивался с проявлениями людской любви. Оглядываясь на прожитую жизнь, я думаю: ее освещала любовь, которая была как звезды, что сияют сейчас над землей, и дружба, сверкающая среди них звездой первой величины».
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
Ивен Монтегю в период войны служил в разведывательном управлении английского Адмиралтейства. В 1953 году он получил возможность рассказать об одной из секретных операций, проведенных в 1942-1943 годах: «Я, естественно, не мог ни говорить, ни писать об операции „Минсмит“, пока слухи о ней и ссылки в немецких военных мемуарах на некоторые документы, составляющие основу операции, не показали, что хранить тайну дальше уже невозможно. Это было признано, и я получил официальное разрешение опубликовать известные мне подробности».
Ложные документы, составлявшие основу операции, хитроумным способом подброшенные гитлеровскому командованию, обеспечили внезапность высадки англо-американских войск в Сицилии и предопределили исход всей борьбы за остров.
Генерал лорд Йемен утверждал: « В самых фантастических мечтах нам не мог пригрезиться успех, которым увенчалась операция „Минсмит“. Заставить немцев распылить свои силы и даже отвести боевые корабли из района самой Сицилии - поразительное достижение! Десантники, высадившиеся в Сицилии, а также их семьи должны быть благодарны тем, кто разработал и осуществил операцию „Минсмит“.
На кладбище испанского городка Уэльва похоронен английский гражданин. Умирая на родной земле поздней осенью 1942 года, он не подозревал, что после смерти ему отдадут воинские почести и навсегда оставят под солнечным небом Испании. Не думал он также, что уже мертвым окажет союзным войскам услугу, благодаря которой многие сотни англичан и американцев останутся в живых. Он был скромным гражданином своей страны и при жизни не сделал ничего выдающегося, но после смерти «совершил» то, что удается сделать лишь немногим за всю их трудовую жизнь.
…Все началось с совершенно фантастической идеи Джорджа.
Он и я были членами небольшого межведомственного комитета, который еженедельно собирался для обсуждения, вопросов о сохранении в тайне намечаемых военных операций. Мы обменивались сведениями, полученными из различных источников - от наших собственных служб и других органов в Англии, из нейтральных государств, а также из донесений разведчиков, находившихся в неприятельских странах. Располагая, кроме того, самой последней информацией о намерениях союзников, мы должны были предупреждать «утечку» военной тайны и предугадывать действия вражеской разведки. Это нелегкая задача.
Мы понимали: скрыть от противника, что затевается какая-то операция, невозможно. Во-первых, каждому было ясно, что союзники не будут сидеть сложа руки, ведь где-то вторжение должно начаться. Во-вторых, нельзя уберечься от иностранных дипломатов. Они ездят по всей стране, встречаются и разговаривают не только с лицами, посвященными в наши планы, но и с теми людьми, которые не могут не видеть скопления судов или войск перед отправкой. И какой бы ни была официальная точка зрения, наш комитет не питал иллюзий относительно «нейтральности» отдельных членов дипломатического корпуса. Кроме того, даже про-английски настроенный дипломат должен делать свое дело - он обязан сообщать своему правительству обо всем происходящем здесь, в Англии. А когда этот доклад попадет в его страну, нет никаких сомнений, что там найдется хотя бы один чиновник или министр, уже подкупленный или по крайней мере идеологически подготовленный к передаче сведений немцам. В-третьих, имеются «нейтральные» бизнесмены и моряки, регулярно совершающие рейсы между Англией и континентом.
Поэтому мы не могли надеяться, что нам удастся скрыть от немцев сам факт подготовки операции. Зато в наших силах было скрыть самое важное - когда и где она начнется.
Сицилия, этот футбольный мяч на носке «итальянского сапога», находится посередине Средиземного моря. Это означало, что, до тех пор, пока мы не завладеем ею, наши конвои в Средиземном море будут нести колоссальные потери; причем даже тогда, когда аэродромы в Северной Африке окончательно перейдут в наши руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169