ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Некоторых привлекали полотна Ван Гога в Рийксмузеуме, других - каналы, пересекающие город. Ильич с братом искали других развлечений.
- Секс, наркотики и рок-н-рол. Я помню вечер, когда мы, не успев приехать, отправились послушать музыку в «Пара-дизо». Я не могу воспроизвести ни одной ноты. Ленин - с голосом и действительно хорошо играет на гитаре. Кто-то дал мне «косяк» затянуться. Остаток вечера я помню смутно, кроме того, что мы спали на Дам-Сквер. Мы выглядели хуже, чем персонажи «Ночного дозора» Рембранда. На следующий вечер я отправился за «товаром» в район красных фонарей.
- Вы чего-нибудь купили? Он рассмеялся:
- Эти девушки не дают в кредит.
Вернувшись осенью для продолжения учебы, они удвоили свои усилия за пределами аудитории. Ильич познакомился с кубинкой по имени Соня Марина Ориола, и у них начался роман. Были еще и водка, и песни под гитару, и интриги университетской политики.
Братьям Рамирес велели следовать линии партии, но они не любили выполнять приказания, особенно своих земляков-венесуэльцев.
Ильич считал, что им нужен родительский совет отца, находящегося за многие тысячи миль от них, в Каракасе.
Он пошел в медпункт с жалобой на сильные боли в животе и попросил разрешения вернуться в Лондон, чтобы его мать могла следить за лечением…
Вернувшись в Москву в середине февраля, Ильич, уверенный в отцовской поддержке, стал еще более активен в своем конфликте с КПВ, с преподавателями и вообще с чиновниками. Ранней весной его известили, что он официально осужден организацией КПВ в Москве, которая донесла в Каракас о своих проблемах с ним. Примерно в то же время Соня сообщила ему, что беременна.
Не обращая особого внимания на эти трудности, Ильич продолжал организовывать собрания своей теперь уже не настолько тайной ячейки венесуэльцев.
До того, как их раскрыли, они разработали секретный план: во время летних каникул 1970 года поехать на Ближний Восток для обучения методам ведения партизанской войны.
В конце июня руковдство КПВ в Каракасе отреагировало на жалобы ортодоксальной части венесуэльских студентов и прекратило свою спонсорскую деятельность в отношении как Ильича, так и Ленина. Это неизбежно повлекло к прекращению учебы, и через несколько дней их вызвали в кабинет ректора университета.
После того, как был зачитан казавшийся бесконечным список их прегрешений, братьям сообщили, что они исключены.
Через пятнадцать лет, когда Карлос вспоминал об этом событии, все еще была заметна обида. Опять его ответы опережали мои вопросы.
- Ленин был очень расстроен исключением. Он обвинял меня.
Он очень хотел получить университетский диплом. Он хотел вернуться в Венесуэлу инженером, а не партизаном. Я хотел помочь революции в нашей стране. Я сказал ему, что, прежде чем строить новое, нужно снести старое.
- Многие писали, что вы получили для этого подготовку в Советском Союзе.
- Опять выдумки.
- Вы имели контакты с военной кафедрой?
- Нет, я не имел с ними контактов, - он на мгновение замолчал, глядя на меня немигающими глазами. - Я не знал, что вы говорите по-русски.
- Нет, я не говорю. Просто знаю это странное название.
Он посмотрел на свои массивные наручные золотые часы, затем быстро заговорил на непонятном русском языке. Я смотрел на него, не понимая. Карлос улыбнулся:
- Если бы я прошел подготовку в Москве или где-нибудь еще в Советском Союзе, тогда зачем мне нужно было ехать на Ближний Восток учиться у палестинцев? Вспомните, что наш план был вернуться в Венесуэлу после подготовки. Советские были категорически против Дугласа Браво и повстанцев. Вот почему нам требовалось ехать на Ближний Восток.
- А что случилось с Соней?
- Ее отчислили. Она вернулась в Гавану, и наш ребенок, девочка, родился там.
- Вы ее видели после того, как оставили университет?
- Нет. Некоторое время мы переписывались. Я отправлял посылки для нашей дочери через кубинское посольство. Потом - ничего. Она даже не сообщила имя нашей дочери. Возможно, после всего случившегося так оно лучше.
Прежде чем мы продолжили обсуждать его приключения на Ближнем Востоке, я решил кое-что узнать.
- Вы только что обратились ко мне по-русски. Я не понял, что вы говорили мне.
Он встал во весь рост.
- Я хотел посмотреть, не владеете ли вы русским. Я кивнул и улыбнулся.
- Ну, что-то вроде: «Я думаю, что вы - агент КГБ и через пять минут вас выведут и расстреляют».
Я перестал улыбаться и делать записи. Карлос снова сел.
На столе между нами стояла корзина, доверху наполненная пачками сигарет. Он взял пачку «Мальборо», открыл ее и предложил мне сигарету.
Я не курил уже почти два года, но автоматически взял и прикурил. Я чувствовал себя не в своей тарелке.
Когда он заговорил, его голос звучал успокаивающе:
- Все в порядке. Я просто хотел посмотреть на вашу реакцию.
- Мне повезло, что я не говорю по-русски? -Да.
(Яллоп Д., Ильич, которого мы не знали. Перевод с английского А.Минина. Совершенно секретно. N9, 1994).
ОСКАЛ «СЕРОГО ВОЛКА»
Келание Папы Иоанна Павла II общаться с паствой без охраны сделало его мишенью для убийцы. То ли по счастливой случайности, то ли по Божьей милости, но Папа выжил и простил человека, который покушался на его жизнь.
С самого начала своей деятельности в Ватикане Папа Иоанн Павел II чаще обращался к народу, чем его предшественники. Демократизм и доступность главы католической церкви принесли ему огромную популярность. Но это же, без сомнения, и подвергало его жизнь неоправданному риску.
13 мая 1981 года Иоанн Павел II медленно продвигался в своем автомобиле с открытым верхом сквозь плотный людской коридор на площади святого Петра в Риме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
- Секс, наркотики и рок-н-рол. Я помню вечер, когда мы, не успев приехать, отправились послушать музыку в «Пара-дизо». Я не могу воспроизвести ни одной ноты. Ленин - с голосом и действительно хорошо играет на гитаре. Кто-то дал мне «косяк» затянуться. Остаток вечера я помню смутно, кроме того, что мы спали на Дам-Сквер. Мы выглядели хуже, чем персонажи «Ночного дозора» Рембранда. На следующий вечер я отправился за «товаром» в район красных фонарей.
- Вы чего-нибудь купили? Он рассмеялся:
- Эти девушки не дают в кредит.
Вернувшись осенью для продолжения учебы, они удвоили свои усилия за пределами аудитории. Ильич познакомился с кубинкой по имени Соня Марина Ориола, и у них начался роман. Были еще и водка, и песни под гитару, и интриги университетской политики.
Братьям Рамирес велели следовать линии партии, но они не любили выполнять приказания, особенно своих земляков-венесуэльцев.
Ильич считал, что им нужен родительский совет отца, находящегося за многие тысячи миль от них, в Каракасе.
Он пошел в медпункт с жалобой на сильные боли в животе и попросил разрешения вернуться в Лондон, чтобы его мать могла следить за лечением…
Вернувшись в Москву в середине февраля, Ильич, уверенный в отцовской поддержке, стал еще более активен в своем конфликте с КПВ, с преподавателями и вообще с чиновниками. Ранней весной его известили, что он официально осужден организацией КПВ в Москве, которая донесла в Каракас о своих проблемах с ним. Примерно в то же время Соня сообщила ему, что беременна.
Не обращая особого внимания на эти трудности, Ильич продолжал организовывать собрания своей теперь уже не настолько тайной ячейки венесуэльцев.
До того, как их раскрыли, они разработали секретный план: во время летних каникул 1970 года поехать на Ближний Восток для обучения методам ведения партизанской войны.
В конце июня руковдство КПВ в Каракасе отреагировало на жалобы ортодоксальной части венесуэльских студентов и прекратило свою спонсорскую деятельность в отношении как Ильича, так и Ленина. Это неизбежно повлекло к прекращению учебы, и через несколько дней их вызвали в кабинет ректора университета.
После того, как был зачитан казавшийся бесконечным список их прегрешений, братьям сообщили, что они исключены.
Через пятнадцать лет, когда Карлос вспоминал об этом событии, все еще была заметна обида. Опять его ответы опережали мои вопросы.
- Ленин был очень расстроен исключением. Он обвинял меня.
Он очень хотел получить университетский диплом. Он хотел вернуться в Венесуэлу инженером, а не партизаном. Я хотел помочь революции в нашей стране. Я сказал ему, что, прежде чем строить новое, нужно снести старое.
- Многие писали, что вы получили для этого подготовку в Советском Союзе.
- Опять выдумки.
- Вы имели контакты с военной кафедрой?
- Нет, я не имел с ними контактов, - он на мгновение замолчал, глядя на меня немигающими глазами. - Я не знал, что вы говорите по-русски.
- Нет, я не говорю. Просто знаю это странное название.
Он посмотрел на свои массивные наручные золотые часы, затем быстро заговорил на непонятном русском языке. Я смотрел на него, не понимая. Карлос улыбнулся:
- Если бы я прошел подготовку в Москве или где-нибудь еще в Советском Союзе, тогда зачем мне нужно было ехать на Ближний Восток учиться у палестинцев? Вспомните, что наш план был вернуться в Венесуэлу после подготовки. Советские были категорически против Дугласа Браво и повстанцев. Вот почему нам требовалось ехать на Ближний Восток.
- А что случилось с Соней?
- Ее отчислили. Она вернулась в Гавану, и наш ребенок, девочка, родился там.
- Вы ее видели после того, как оставили университет?
- Нет. Некоторое время мы переписывались. Я отправлял посылки для нашей дочери через кубинское посольство. Потом - ничего. Она даже не сообщила имя нашей дочери. Возможно, после всего случившегося так оно лучше.
Прежде чем мы продолжили обсуждать его приключения на Ближнем Востоке, я решил кое-что узнать.
- Вы только что обратились ко мне по-русски. Я не понял, что вы говорили мне.
Он встал во весь рост.
- Я хотел посмотреть, не владеете ли вы русским. Я кивнул и улыбнулся.
- Ну, что-то вроде: «Я думаю, что вы - агент КГБ и через пять минут вас выведут и расстреляют».
Я перестал улыбаться и делать записи. Карлос снова сел.
На столе между нами стояла корзина, доверху наполненная пачками сигарет. Он взял пачку «Мальборо», открыл ее и предложил мне сигарету.
Я не курил уже почти два года, но автоматически взял и прикурил. Я чувствовал себя не в своей тарелке.
Когда он заговорил, его голос звучал успокаивающе:
- Все в порядке. Я просто хотел посмотреть на вашу реакцию.
- Мне повезло, что я не говорю по-русски? -Да.
(Яллоп Д., Ильич, которого мы не знали. Перевод с английского А.Минина. Совершенно секретно. N9, 1994).
ОСКАЛ «СЕРОГО ВОЛКА»
Келание Папы Иоанна Павла II общаться с паствой без охраны сделало его мишенью для убийцы. То ли по счастливой случайности, то ли по Божьей милости, но Папа выжил и простил человека, который покушался на его жизнь.
С самого начала своей деятельности в Ватикане Папа Иоанн Павел II чаще обращался к народу, чем его предшественники. Демократизм и доступность главы католической церкви принесли ему огромную популярность. Но это же, без сомнения, и подвергало его жизнь неоправданному риску.
13 мая 1981 года Иоанн Павел II медленно продвигался в своем автомобиле с открытым верхом сквозь плотный людской коридор на площади святого Петра в Риме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169