Леонид Леонидович Смирнов
Сын Неба



Леонид Смирнов
СЫН НЕБА

Высшее Тайное Знание
является тайным не потому,
что кто-то дал подписку
о Его неразглашении, не потому,
что некое могущественное жречество
свято бдит, охраняя рубеж,
за чертой которого
сокрыто Высшее Тайное Знание.
Высшее Тайное Знание – рядом,
Его никто не стережет,
надо только уметь увидеть Его,
уловить, воспринять, почувствовать,
Войти в Него.
Книга, которая сейчас перед Вами,
– это Книга о Вхождении.

«Бездна, которую он видит,
не ослепляет, а озаряет его».
(Из отзыва читателя Э.А.Агавелова о предыдущей книге автора)


Автор заранее благодарен за любой отзыв об этой книге.
E-mail: lesmi@inbox.ru


За случайные совпадения с реальными именами и ситуациями автор ответственности не несет.


«Сыном
Неба
дано
стать
каждому,
достаточно
лишь…»


Глава первая
Носитель Знака

Изложенные здесь события могут быть хронологически перепутаны и не соответствовать земной своей очередности. Когда они еще не произошли, но уже существовали, их земная очередность была чем-то вторичным, несущественным. В Итоге будет – Так!
А каким путем, в каком порядке и за какое время придут к уже существующему итоговому результату – это вопросы земные, частные, они не требуют вмешательства сил, выносящих Итоговое Решение.
1. – Я знаю, кто ты…
В первый момент Он не понял, от кого прозвучала эта фраза. Он вздрогнул внутренне, но внешне оставался неподвижен. Он даже замер, хотя так хотелось обернуться, оглядеться по сторонам. Кому же принадлежал этот голос? Голос женский. Голос молодой. Даже красивый.
Он не знал, как себя повести. С одной стороны, никто не имел права знать, Кто Он. С другой стороны, голос этот так был прекрасен и молод, так сладко манил. С одной стороны, Он обязан был принять меры – человек, узнавший, Кто Он, не должен жить. С другой стороны, как же она Его узнала? Вдруг Она – Равная?
Он оглядел толпу. Люди толкались у тесного входа на эскалатор. Поднявшись по эскалатору, Он встал у выхода, будто кого-то ждал. Мимо шли люди, и Он бросал беглый взгляд, если мимо шла девушка. Ну, кто ж из них? Может быть, эта? Нет. Слишком зациклена на собственной внешности – побрякушки, укладка, много краски. Такая не может быть Равной.
Он уже вышел на улицу. Яркое солнце вернуло в мир реальности. Здесь не могло быть грез, галлюцинаций.
И вдруг снова:
– Я знаю, Кто Ты…
Она не подошла. Она – появилась. Будто выделилась из пространства в той его точке, куда Он смотрел еще пару секунд назад. Где еще пару секунд назад никого не было. Будто ускоренного действия проявитель вычертил ее из пространства. Выглядела она невзрачно: тоненькая, очень юная, какая-то неоформившаяся, нескладная. Вроде бы все черты ее были красивы, прекрасны по-своему. Но каждая – по отдельности. Вместе они представляли собой что-то недоделанное, несостоявшееся.
– Это вы мне сказали…
– Я вам ничего не говорила…
Врет. Но посмотрим, как поведет себя дальше. Он знал, что за ним пойдет любая. И пойдет – куда угодно. И будет идти, пока Он зовет. Достаточно лишь заговорить с ней. Достаточно лишь остановить ее на мгновенье. Не то чтобы Он знал какое-то волшебное слово, нет. Срабатывало другое. И Он знал, что она (даже если это – Она) – пойдет. Хоть Он и старше ее раз в пятнадцать-двадцать. Хоть и внешность Его – скорее настораживающая, чем привлекательная.

2. Все в моем доме рассчитано на прием очередной чувственной дуры лет так восемнадцати-двадцати, хотя по новому Уголовному Кодексу можно без риска брать и младше. Желательно, чтобы она была абитуриенткой или первокурсницей филфака, журфака, искусствоведческого или что там еще есть – неопределенное, но престижное. Только не прагматичная, насквозь рациональная технарка или бухгалтерша, или (еще страшнее!) непробиваемая жвачная корова. Ей про Космос внутри человека, а она – жует. Ей про Сверхвозможности человека, а она – жует. Жует и жует. Такие умеют и книги жевать, и фильмы, и даже отношения с мужчиной. Как? Я тоже удивляюсь, но умеют. И жуют. Не жевать они только не умеют.
Такая сюда – не войдет! Нет, нет и нет! Жду тебя, амбициозная, взбалмошная, с неуравновешенной психикой, жаждущая приобщиться к чему-то такому, особенному, таинственному, и, уж конечно, что-то показать из себя. Хоть что-то.
Покажи! Посмотрю с восторгом. Ты будешь рваться сюда, потому что именно здесь на тебя Так смотрят! Потому что именно здесь тебя Так слушают! И ты уже ждешь, желаешь, жаждешь, чтобы на тебя смотрели именно – Так! Чтобы Так тебя слушали! И только – Так! Еще и еще, еще и еще!
Приходи! После залитой светом шумной улицы, позвонив четыре раза в звонок с наклеенным списком кому сколько звонить, ты резко и неожиданно попадаешь в темноту. Я веду тебя за руку, осторожно, ступенька, еще одна, теперь налево, длинный коридор, и все это – в темноте, в темноте, в темноте! Вот и комната. Свеча горит, длинные изогнутые тени на законопаченном черной бумагой окне, на черных стенах. Ой, что это? Да, это – гроб. Я сплю – в гробу. Ну, и ты, если дойдет…
Впечатляет? Но весь этот антураж – лишь внешняя канва того, с чем ты столкнешься. А столкнешься ты с куда более неожиданным и необъяснимым, чем темнота после яркого света и гроб-постель со свечкой. Кстати, не удивило тебя, что мужчина, столь солидный, живет в коммуналке? Или в твою эпоху уже не помнят, что это такое? А может, он, этот мужчина, никакой и не солидный, а жалкий, ничтожный и беспомощный? Зарылся в нору. И чахнет. И тебя – туда же!
И ты вошла в эту благоухающую миазмами коммуналку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56