В е р а. А почему от кукольного театра?
М о г и л я н с к и й. Там у меня служит двоюродный брат помощником администратора.
К о р н е п л о д о в а. Не задавай глупых вопросов. Иди.
Вера уходит.
М о г и л я н с к и й. Это дочь юбиляра? Красивая женщина. Затем. Восемь поздравительных телеграмм с периферии. Уже организовано. Шесть ожидаются. Остальные - что бог даст. Самотеком. Хотели в голубой гостиной развернуть выставку произведений Евтихия Федоровича на языках братских народов, но не успели подобрать материалов."
К о р н е п л о д о в а. Это совсем не нужно. Не скромно.
М о г и л я н с к и й. Тем более что их и нету. Труднее всего было организовать вступительное слово, так как все заняты, а кто не занят, у того грипп, а остальные в командировках. Вы, конечно, знаете критика Мартышкина? В прошлом году он у меня замечательно выступал на Новодевичьем кладбище.
К о р н е п л о д о в а. Удивительно талантливый человек.
М о г и л я н с к и й. Так он отказался.
К о р н е п л о д о в а. Да? Наверное, уже что-нибудь разнюхал. Абсолютно беспринципная личность.
М о г и л я н с к и й. Но я его уговорил.
К о р н е п л о д о в а. Это замечательно. Хоть и беспринципный, зато какой талантливый. Пейте, пожалуйста. Закусывайте.
М о г и л я н с к и й. Полтораста граммов, не больше. На работе я стараюсь не пить. Зато уж потом. Когда все вернутся домой. Ваше здоровье. Затем - концерт, но пусть это вас уже не беспокоит. Один народный, два заслуженных и четыре обыкновенных. Пенье, скрипка, художественное чтение, скетч. Это все то, что у нас есть. Теперь чего у нас нет. У нас нет, во-первых, приветствия от союза...
К о р н е п л о д о в а. Вот где у меня этот союз!
М о г и л я н с к и й. Я вам вполне сочувствую, но надо нажать. Без этого все равно как без двух академиков в почетном карауле.
К о р н е п л о д о в а. Вы знаете, как на них трудно нажимать? Но я нажму!..
М о г и л я н с к и й. Пожалуйста. И наконец, необходим большой фотопортрет покойника.
К о р н е п л о д о в а. Какого покойника?
М о г и л я н с к и й. Тысяча извинений. Юбиляра. Это я по привычке, так как в основном я занимаюсь вопросами организации похорон. А юбилей - это для меня вещь не типичная. Но вы не волнуйтесь. Все будет в лучшем виде. Конечно, кинохроника. Звукозапись. Фотокорреспонденты...
К о р н е п л о д о в (входит). Софьюшка, Сироткин-Амурский не хочет.
К о р н е п л о д о в а. Что?
Пауза.
Это никому не интересно. Ты видишь, что сидит человек по поводу юбилея. Принеси твой фотопортрет.
Корнеплодов уходит.
Только самого большого формата. Пейте.
Корнеплодов приносит портрет.
Такой вас устраивает?
М о г и л я н с к и й. Вполне. Мы его поставим среди папоротников. А что касается банкета, то на банкет средств не отпустили. Но если вы захотите на собственные средства...
К о р н е п л о д о в а. Хорошо, хорошо. Ступайте.
М о г и л я н с к и й. Видимо, юбиляр хочет немного отдохнуть. Я понимаю. До вечера. Я восхищен вашей квартирой. (Уходит.)
К о р н е п л о д о в а. Что ты сказал? (Запирает дверь.)
К о р н е п л о д о в. Сироткин-Амурский не хочет возвращать заявление. Сегодня вечером мой вопрос будет обсуждаться на комиссии.
К о р н е п л о д о в а. Они знают, что сегодня вечером юбилей?
К о р н е п л о д о в. Я думаю, знают. Во всяком случае, Сироткин-Амурский был очень любезен и даже улыбался.
К о р н е п л о д о в а. Улыбался? Тогда это действительно катастрофа. Если ты не представишь своих произведений, они тебя уничтожат. А представить нечего.
К о р н е п л о д о в. Может быть, представить свои лекции?
К о р н е п л о д о в а. Ах, какие там лекции! Всего и есть одна лекция "Моя встреча с Бернардом Шоу в ВОКСе", с которой ты выступаешь уже двадцать пять лет.
К о р н е п л о д о в. Тогда, - только ты, ради бога, Софьюшка, на меня не кричи! - может быть, все-таки "Овсы", а? Рискнуть? Или, может быть, заболеть и отменить юбилей?
К о р н е п л о д о в а. Отказаться от юбилея?! Ни за что! Лучше умереть. Юбилей - единственный выход из положения. Давай сюда "Овсы цветут". Посмотрим.
К о р н е п л о д о в. Вот, Софьюшка, последнее издание, двадцать пять лет назад издано, библиографическая редкость...
К о р н е п л о д о в а (перелистывает книгу и из разных мест читает). "На большие миллионы верст вокруг, словно ядреная баба-вековуха, разметалось море овсов. И цвели те овсы истово и буйно. Рыжемордое, бородатое и задастое солнце всходило над теми неуемными овсищами..." Боже мой! "В Яругах сладко сочилась весенняя тягомотина". Нет, нет! "Митрич потянул Васку за упругие груди и хлобыстнул по уху тальянкой..." "Ахти, бабоньки! - истошно голосила Кирибеевна полосатым голосом..." Кошмар!
К о р н е п л о д о в. Что, не годится?
К о р н е п л о д о в а. Евтихий, ты ребенок.
Ольга Николаевна входит.
(Быстро пряча книгу.) Лапушка! Золотко! Наконец. Скорей идите сюда. Ну что, что там слышно?
О л ь г а Н и к о л а е в н а. Сейчас все расскажу. Но сперва позвольте поздравить Евтихия Федоровича с днем пятидесятилетия. Желаю вам счастья, здоровья, долгих лет жизни и дальнейшего творческого роста. Народ ждет от вас новых выдающихся произведений. Умоляю вас, не откладывайте, чтобы раз и навсегда заткнуть рот всем вашим врагам и завистникам.
К о р н е п л о д о в а. А теперь ступай.
К о р н е п л о д о в. Все-таки, Софьюшка, как же будет?
К о р н е п л о д о в а. Так и будет, как я сказала. Наденешь новый костюм, голубую сорочку и ультрамариновый галстук. Ступай переоденься и потом покажешься мне.
Корнеплодов уходит.
Эй, кто там, Вера или Надя!
В е р а и Н а д я (из-за двери). Мы переодеваемся к юбилею.
К о р н е п л о д о в а. Скажите папиной матери, чтобы водку убрала и подала нам кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17