Можешь мне поверить. Еще не подсчитали кассу. Как только подсчитают, сейчас же получишь.
Аплодисменты усиливаются. Крики: "Тарасова!"
Публика нервничает. Я тебя умоляю. Иди.
Т а р а с о в. Пистоли! Пезеты! Рупии!
А м е т и с т о в. Клянусь матерью. Святой истинный крест.
Т а р а с о в. Но имей в виду, Аметистов!
А м е т и с т о в. Конечно. (Идет к рампе, объявляет.) Сейчас выступит поэт (делает паузу) Николай Тарасов.
Взрыв аплодисментов. Тарасов встает. Поэты тоже
хлопают.
Аметистов воровато уходит на цыпочках за кулисы.
О р л о в с к и й. Видишь, как тебя любят. Что ты будешь читать?
Т а р а с о в (похлопывая себя по карману). Я тебе еще не читал. Новенькое. (Идет к рампе.)
Г о л о с а и з п у б л и к и. Тарасов, "Зимнюю ночь"! "Рыбаков"! "Фальстафа"! "Сказку"!
Т а р а с о в. Зачем? У меня есть новое. Только что написал. Сейчас попробуем. (Вынимает из кармана клеенчатую общую тетрадь, на которой выскоблены якоря, сердца, инициалы - типичная гимназическая общая старенькая тетрадь. Похлопывает по ней ладонью.) Еще горяченькие. Только что из духовки. (Читает.) "Море". (Задумывается.) А может быть, и не "Море". Еще не знаю. Одним словом:
Посмотри, как по заливу
Крепкий ветер волны пенит,
Свищет в мачтах, треплет вымпел,
Брызги свежие несет.
Посмотри, как круглый парус,
Голубого ветра полный,
Плоскодонную шаланду
В море яростное мчит!
Г у р а л ь н и к (наклоняясь к Орловскому). А? Это стихи! Это вещь!
О р л о в с к и й. Помолчите!
Т а р а с о в (продолжает, размахивая тетрадью).
Скрылся берег. Только парус,
Голубого ветра полный,
Только волны, только небо,
Только жемчуг за кормой.
Хорошо в открытом море
Среди синих брызг летучих,
Среди чаек в сизых тучах,
Между небом и водою
Ветру с парусом вдвоем!
П о э т е с с а (наклоняясь к студенту). Изумительно!
С т у д е н т. Недурно.
В это время отряд матросов и красногвардейцев
занимает все входы и выходы. Среди них в одной
двери - матрос Царев и Оля Данилова, в другой
солдат и т.д. Они слушают чтение. Их никто не
замечает.
Т а р а с о в.
Неужели ты не знаешь,
Неужели ты не видишь,
Неужели ты не хочешь
Оглянуться и понять,
Что в тумане тонет берег,
Что вокруг бушуют волны,
Вьются чайки в черных тучах,
Крепнет ветер штормовой.
Оля Данилова слушает в дверях, полуоткрыв рот.
Неужели ты не видишь,
Неужели ты не знаешь,
Что моя душа, как парус,
Переполнена тобой!
Овация. И вдруг голос Царева.
Ц а р е в. Здравствуйте.
Тишина. Публика видит в дверях вооруженных.
Пауза.
(Поднимая маузер.) С места не сходить. Тихо. Что за собрание?
Т а р а с о в. Вечер поэтов.
Ц а р е в. Какой политической организации?
Т а р а с о в. Никакой. Мы политикой не занимаемся.
Ц а р е в. На! Собралось триста человек в одном помещении - и не занимаются политикой. Кому вы говорите! Чем же вы тогда занимаетесь?
Г у р а л ь н и к (бурно вскакивая с места). Поэзией! Вы слышите: по-э-зи-ей!
М а д а м Г у р а л ь н и к. Замолчи, тебя не спрашивают.
Д о ч ь. Папа, не волнуйся.
Г у р а л ь н и к. Не беспокойтесь.
С о л д а т (он уже давно кипит). Да что ты с ними цацкаешься? (Поднимает винтовку, страшным голосом.) Какая ваша платформа, душа с вас вон?!
Ц а р е в. Тихо!
Оля Данилова показывает на афишу, наклеенную
возле двери.
О л я. У них вечер поэтов. Это бывает.
Т а р а с о в. Вот, вот. Именно вечер поэтов. Тонко подмечено. Можно продолжать?
О л я. Ух, какой вы скорый!..
Т а р а с о в (всматриваясь в Олю). Откуда ты, прелестное дитя?
О л я. Кто? Я?
Т а р а с о в. Конечно. Какой сюрприз!
О л я. А чего сюрприз?
Т а р а с о в. Я думал, вы - фурия революции, а вы - мадонна Мурильо!
О л я (не совсем поняв, но с гневом). Сами вы Мурильо.
Т а р а с о в. Нет! Клянусь небом! Откуда вы взялись?
О л я. С Малого Фонтана.
Т а р а с о в. Рыбачка?
О л я (высокомерно). Гражданин, вас это не касается.
Ц а р е в. Оружие есть?
Т а р а с о в. А как же. Имеется. Вот оно. (Вынимает карандаш и потрясает им над головой.) Оружие поэта. Карандаш. Графитный, граненый, как штык вороненый!..
Вокруг смех, аплодисменты.
Ц а р е в. Брось дурака валять. Я спрашиваю: оружие есть? Объявляйте. А то найдем - расстреляем на месте. Ну?
Публика в нерешительности переглядывается,
выворачивает карманы.
Г о л о с а. Нет оружия. У меня нет. У меня нет. Тоже нет.
О р л о в с к и й (осторожно вынимает из кармана и кладет под стул маленький браунинг). Нет.
Ц а р е в. Хорошо. По распоряжению губревкома вечер закрывается. Идите домой.
Публика и поэты выходят из зала мимо Царева, Оли
и солдата. Тарасов гордо держит перед собой карандаш.
Царев смеется.
Ц а р е в (Тарасову). Спрячьте свое оружие. Пригодится.
Т а р а с о в. Гран мерси. (Проходит.)
Ц а р е в (оглядывая Орловского). Бывший офицер?
О р л о в с к и й. Прапорщик.
Ц а р е в. Проходи.
Орловский проходит.
Публика и поэты спускаются по лестнице. Тарасов,
студент, Гуральник бегут, обгоняя всех.
Возле кассы. Тарасов, Гуральник, студент и
другие поэты.
Тарасов стучит в дверь кассы. Молчание. Колотит
кулаками. Молчание. Открывает дверь. Заглядывает.
Никого. На столике банка гуммиарабика и длинные
ножницы. Тарасов оборачивается к поэтам.
Т а р а с о в. Так я и знал.
Г у р а л ь н и к. Что? Унес кассу? Опять?
Т а р а с о в. Опять.
С т у д е н т. Ах, падаль! Ах, сук-кин сын!
Г у р а л ь н и к. А мой гонорар? Где мой гонорар?!
Д о ч ь. Папа, не волнуйся. Можно подумать, что мы не имеем на обед.
Г у р а л ь н и к. "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать!" Я принципиально требую свой гонорар! Я не уйду отсюда без моего гонорара.
Т а р а с о в. Ну, так вам придется сюда переселиться вместе с вашей аптекой.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3