Но этот шальной посланец небес откуда-то взялся прямо накануне вечера, и Рокх решил, что не желает ночевать в лужах. Поэтому они заглянули в ближайшую деревню. Здешние жители, правда, оказались прижимистыми — они тотчас унюхали, что к чему, и заломили плату вдвое больше обычной. Желтоклыкий шипел от гнева, но Рокх резонно заметил, что до ближайшего поселения идти минимум час, а дождь и не собирается униматься. И вообще, платит-то господин Миссинец, это он выдал деньги на путешествие, так что нечего жмотиться.…Конечно, ему следовало обратить внимание на то, что при упоминании имени пророка Господнего местные кхарги насторожились. Но — не обратил. Отсчитал положенную сумму, заказал ужин себе и своим спутникам и отошел к тнилру. Стал, откинулся, расслабляя все тело. И неожиданно подумал, что главное в жизни дорожника, наверное, вот этот момент: полудырявая хижина, сквозь просветы в бамбуковых стенах видно селение, состоящее из таких же хибар, вдали, у горизонта, темнеет глыбой спекшегося времени местное Плато, и дождь барабанит по крыше, и ночь, и никуда не нужно торопиться, потому что…Его размышления прервал хозяин. Вместе со своими воспитанниками он вошел в хижину — и здесь тотчас стало тесно. Жены хозяина и воспитанников внесли еду и смирно пристроились за пределами освещаемого очагом пространства. Как потом с досадой отмечал Рокх, у выходов пристроились.Он отлепился от тнилра и шагнул в общий круг следом за Желтоклыким. Невзначай бросил взгляд на воспитанников хозяина. Вот забавно, они походили на нормальных кхаргов и в то же время на кхаргов-зверей. Вроде разговаривают, обладают собственной волей, но грубы, дикость какая-то нет-нет да и сверкнет в их глазах. К таким лучше спиной не поворачиваться.А хозяин тем временем уже перехватывает твою руку: погоди, милейший дорожник. Перед тем, как приняться за трапезу, следует возблагодарить Господа нашего за то, что позволил нам прожить еще один день… ну и так далее.И смотрит выжидающе; и пахнет подленько, настороженно.Признаться, Рокх растерялся. Так получилось, что никогда прежде ему не доводилось молиться. В Гунархторе молитву считали делом интимным, поэтому кхарги обращались к Одноокому, уединяясь. Сей обычай, кстати, был крайне практичен и позволял уживаться в городе представителям обоих религиозных течений: и Левачам, и Правачам. Вместе с тем, Рокх знал, что в селениях частенько молятся в кругу семьи (семьей называли не только сообщество из воспитанников, жен и кхаргов-зверей, но и специальный круг-фундамент, на котором возводилась хижина).…И что теперь? Какой глаз следует закрывать? Как не ошибиться?Жаль, что его кхарги-звери не в этой хижине, а в общем сарае, с кхаргами-зверьми хозяина. Если бы они были здесь, силы бы хоть немного сравнялись… сравнялись… Ну да, конечно!Он перехватил встревоженные взгляд и запах Желтоклыкого, посмотрел на едва заметно напрягшиеся спины воспитанников хозяина. Обидно разинул пасть в ухмылке.И закрыл оба глаза.Он стоял и ждал удара, но все обошлось. Хозяин растерялся, заморгал, закрыл сперва левый глаз, потом правый (а левый тем временем открыл) — словом, ему стало не до гостей. В условиях компактного селения, когда все всех знают, общая молитва способствует не только объединению. Она еще и выявляет иноверцев, если таковые вдруг по той или иной причине здесь появляются. В подобном случае свои же семейные и доносят на «провинившегося» старейшинам. И частенько дело заканчивается изгнанием иноверца из селения или даже смертью. Впрочем, если вспомнить, что для многих расставание с Плато Детства хуже смерти…Той ночью Рокх заснул не сразу. Давняя мечта стать дорожником впервые предстала перед ним совсем в другом свете. Оказывается, даже странствие по населенным территориям может быть очень опасным. Не говоря уже о том, что оно требует значительных финансовых затрат. Дорожники, он знал, зарабатывают себе на пропитание тем или иным ремеслом, которым владеют в совершенстве. Кто-то лечит, кто-то сказывает киллахи. Рокх ничего этого не умел, разве что немного врачевать да воевать. А то, чему его обучали наставники, вряд ли пользовалось бы частым спросом в селениях.Ему показалось, что в хижине невероятно душно. Дождь еще не закончился, но понемногу стихал, и Клеточник вышел наружу, чтобы подышать свежим воздухом. Вроде, двигался бесшумно, но когда немного отошел в сторону от хибары, рядом появился Желтоклыкий. Спросил:— Не спится?Рокх и не подумал оборачиваться:— Думаешь, они бы на нас напали?— Уверен. Ты многого не знаешь. Даже я многого не знаю.— О чем?— Да хотя бы о Левачах и Правачах. Это слишком давний спор, его не решить обычными методами. Кровавый вопрос.— Почему кровавый?— Потому что, когда начнешь искать ответ, прольешь много крови. А ответа, возможно, и не отыщешь.— А нужно ли искать ответ?— Придется.Вот теперь Рокх обернулся:— Ты что-то знаешь о том, для чего нас воспитывает господин Миссинец.— Только догадываюсь. Он странный кхарг. Так получилось, что я знаком с ним немного больше, чем остальные. Но он ни с кем никогда не делится своими мыслями и планами — лишь в случае крайней необходимости.— Расскажи мне о своих догадках.Желтоклыкий встряхнулся всем телом, словно отвергая саму возможность этого:— Нет. Не думаю, что тебе от моих догадок будет какая-то польза. И остальным — вряд ли. И вообще, иди-ка ты спать. Завтра рано подниматься. Я не хочу рисковать — к утру хозяин может додуматься до чего-нибудь опасного.— И все-таки поразмысли. Насчет того, чтобы рассказать мне о догадках.Рокх отправился к хижине, чувствуя, что Желтоклыкий не спускает с него глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77