Рокху почему-то пришла в голову совершенно идиотская мысль, что им надоело тащить на себе тяжеленные клетки и вот сейчас его и его собратьев убьют и вышвырнут вон. Разумеется, ничего подобного. Хотя тащить клетки носильщикам и в самом деле надоело.— Послушайте-ка, — вкрадчиво произнес главный. — Я знаю, что большинство из вас уже понимает язык, на котором мы говорим. Иначе бы вы просто здесь не очутились, в этих клетках. Но понимать, ребятки, маловато. Пора бы уже научиться и разговаривать — не рычать, как звери, а владеть своим горлом — иначе на кой оно дано вам Однооким?! В общем, так: те, кто может и хочет говорить, продемонстрируйте мне это — и я выпущу вас наружу. Дальше пойдете на своих двоих, как нормальные кхарги. Остальные, тем, кому еще сложновато разговаривать, пускай не переживают. У вас есть время — еще несколько недель, пока мы доберемся до холма господина Миссинца. Но вот там вам понадобится все ваше умение, чтобы доказать, что вы чего-то стоите и отличаетесь от безмозглых тварей не только внешне. Советую начать попытки пораньше. Итак, есть среди вас настоящие кхарги?Рокх с интересом поглядел на своих спутников. Кое-кто, похоже, не до конца понял, о чем шла речь. Но двое, кажется, достаточно разобрались, чтобы попытаться.— Есть, — сказал один из них.— Конечно, есть, — подал голос второй.И их выпустили из клеток, усадили у костра и начали понемногу учить ходить на задних лапах. Наблюдая за тем, как неуклюже ведут себя «умники», Рокх только ухмылялся. Он видел достаточно, чтобы понять: разобраться с двуногим хождением можно за пару дней. Стоит ли ради этого жертвовать возможностью прокатиться в клетке? О да, здесь укачивает — но это не кажется таким уж невыносимым, когда глядишь на тех, кто шагает на двоих.Было и еще кое-что, даже более важное, чем комфортное путешествие. Тех, кто сидел в клетках, носильщики не принимали всерьез. И Рокха такое положение вещей вполне устраивало. Он уже умел говорить — специально тренировался по ночам, шепотом, чтобы никто не слышал. Теперь же ему предстояло научиться слушать. Благо, «материала» для обучения хватало.— Как думаешь, — спросил как-то один из носильщиков другого (оба отошли от костра и лениво перебрасывались фразами, сегодня была их очередь дежурить), — вот на кой Миссинцу нужны эти? — и он кивнул в сторону клеток, половина из которых уже пустовала.— Господину Миссинцу, — поправил второй. — Да откуда ж я знаю? Пророк он и есть пророк, беседующий с Господом нашим. А пути Господни…— Перестань, — зевнул вопрошавший, обиженно осклабившись (кстати, левый клык его оказался выщерблен, так что зрелище было то еще). — У тебя наверняка есть какие-нибудь соображения.Собеседник Щербатого чуть раздраженно дернул кончиком хвоста; сам Щербатый наверняка этого не заметил, но Рокх видел.— Мои соображения, уверен, не имеют ничего общего с действительностью. Господин Миссинец взялся ниоткуда, он сотворил с нашей жизнью такие перемены, которых не случалось никогда прежде. Он владеет знаниями, о самом существовании которых не догадывались наши наиобразованнейшие мудрецы. Кто мог представить себе, что такое вообще возможно?— Да ну тебя! — фыркнул Щербатый. — Ты слишком серьезен, так я тебе скажу, Пестрый.(«Льнукр», вот как звучало то слово — Рокх сразу понял, что это имя второго из носильщиков, но каков его смысл, узнал намного позже).— А ты — предельно легкомысленен, — отозвался Пестрый, делая ударение на «предельно». — Какое тебе дело до замыслов господина Миссинца?Щербатый смутился:— Просто… Не могу же я думать только о работе и жратве! Я ж не какой-нибудь кхарг-зверь. Вот и…— Понимаю. Но думай тогда о чем-нибудь более безопасном, ладно? — И демонстрируя, что не желает продолжать беседу, Пестрый пошел к другому краю лагеря. Щербатый пах резко, рассерженно, однако в то же время и обескураженно. Прикрыв один глаз, он начал что-то шептать, но клетка Рокха находилась слишком далеко, он так и не расслышал, что именно.Подобные разговоры случались нечасто, но это было даже хорошо, ведь каждый из них, по сути, являлся для Рокха огромной загадкой. Чтобы разобраться в ней, требовалось много времени — чем он и занимался ежедневно, пока его невольные учителя тащили на себе клетки. Большая часть сверстников Рокха постепенно начинала разговаривать — и тем самым меняла свой статус, а заодно и способ путешествовать. Теперь они шагали рядом с носильщиками и иногда даже подменяли их, когда те слишком уставали (или — подозревал Рокх— делали вид, что уставали). Он же, старательно запомнив очередную беседу, повторял ее у себя в голове и пытался расставить все по местам, понять значение незнакомых слов и убедиться, что вроде бы известные расшифрованы им правильно.А на насмешки тех, кто уже шагал на своих двоих, Рокх не обращал внимания. Они ведь даже не догадывались, почему он до сих пор сидит в клетке.Кстати, вскоре кое-кто из покинувших клетки убедился, что они поторопились. Сначала их путь пролегал по джунглям, с редкими деревушками охотников, группировавшимися вокруг своих Плато Детства, — теперь же дорога вывела процессию к местам более заселенным. Сверстники Рокха и на деревушки-то в первые дни еще как таращились, дивясь всему, что видели, — а теперь вообще обалдели от количества новой информации, обрушившейся на них. И, разумеется, созерцать все это (в том числе — и глазеющих молодых кхаргов) было значительно удобнее из клетки.Рокх же не просто смотрел, он анализировал. И анализируя, начал понимать: разница между деревнями и городом заключалось не в том, в каких домах, жалких ли хижинах или каменных холмах, живут кхарги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77