Каково?— Круто! — совершенно искренне отозвался Максим. — И сразу чувствуется, что создатель находился в бреду.— Ага, вот теперь, похоже, ты начинаешь меня понимать! Но вернемся к моей больничной койке. Сперва я просто продумывал, как бы это могло быть, а потом…. потом начал играть взаправду. Как будто до того момента репетировал фрагменты спектакля и вот наконец выступил с премьерой. Или нет, даже не это — а словно собирал материал перед тем, как сесть и писать новый роман. В общем, вы понимаете?Аудитория послушно закивала, хотя Элаторх, судя по всему, мало что понял. Он вообще выглядел так, будто мир вокруг него летел в тартарары.— Так вот, потом началось представление. Мне сложно пересказать вам все, происходившее тогда. В конце концов, я был всего лишь захворавшим мальчиком… Однако был я им только в больнице — а где-то в другом месте я представлял из себя совсем другую сущность, демиурга, творца миров. И силой своего воображения я разыграл спектакль, в котором был сперва и сценаристом, и режиссером, и актером.— Но потом актеров прибавилось, — заметил Журский, взглянув на Элаторха.— Да, совершенно верно. Потому что созданные моим воображением существа ожили. Они стали самостоятельными! Их бытие не зависело уже от меня, от моей воли и моих желаний!.. Я продолжал обустраивать тот мир, но у меня появились помощники, с которыми я общался на равных… почти на равных.Резникович замолчал, снова выстукивая костяшками какую-то мелодию. Максиму показалось — траурный марш.— Ну а потом я вынужден был уйти. Вернуться в собственную жизнь и собственное тело. Меня «спасли». Хотя нет, ироничный тон здесь неуместен, меня на самом деле спасли. Они же не знали, что со мной происходило. Я и сам-то толком не знал… Одно точно — после больницы никаких снов про свой мир я не видел. Вообще ничего похожего. Чтобы сохранить хоть какую-нибудь память о Нисе, я начал записывать то, что еще помнил; начертил карту… — Денис махнул рукой: — Пустое! Все равно я в конце концов позабыл, воспоминания ушли, словно песок сквозь пальцы. — Он сжал и разжал кулак: — Вот так. Будто ничего и не было, один бред.Он перевел взгляд на Элаторха и смущенно прошептал:— Прости.— Ну что ты, Создатель!..— Я должен был, должен был… поверить своему сердцу! Прислушаться к нему.— Извини, Денис Федорыч, — вмешался Журский, — но мне кажется, твое самобичевание несколько не ко времени. О связи между тобой и Нисом я более-менее представление получил. Теперь давай перейдем к тому, что стряслось. Элаторх, просветите нас, пожалуйста, в чем там дело? …И кстати, если уж на то пошло, Денис, ты нам так и не представил своего гостя.— Да, конечно. Это Элаторх, наследный принц, сын эльфийского правителя Бурин-дора.— Вот, совсем другое дело! Так что там у вас произошло, ваше высочество?— Прошу, давайте без титулов, — устало вымолвил принц. — «Произошло»? Скорее уж — «происходит». И мы сами до конца не разобрались в этом. Вот почему нам понадобилась помощь Создателя, — он почтительно поклонился Резниковичу. — Мне, господа, кажется, что объяснить ситуацию лучше смог бы мой учитель, Мэрком Буринский. Он давно наблюдает за происходящим по всему миру — собственно, именно он и подал идею с Кругами Эльфов.— А что с Кругами? — спросил Денис.— Я ведь через них прошел… Но давайте об этом позже поговорим. Если тот… вы его чертом называете? — если черт прав…— Но что в мире-то вашем творится?! — настаивал Журский.— Не знаю. И кажется, никто не знает. Происходит что-то невероятное. А началось это лет четыреста назад, когда впервые созвездия переменились.— Так. Это все?— Нет, я же говорю, «началось»! — голос принца раздраженно зазвенел. — Но, повторяю, вряд ли стоит сейчас тратить время на пересказ событий — он займет не один час. А ведь черт сказал, что время у нас течет быстрее, чем здесь.— Он прав, — кивнул Резникович. — Прервемся пока. Нам нужно кое о чем переговорить с Максимом Семеновичем. Простите нас, — и писатель увлек своего давнего друга на улицу.— Так вы и вправду эльфийский принц? — недоверчиво вздохнул Сашка.— Что, не похож?— В том-то и дело, что похожи! Но ведь не может быть… — он осекся и только качал головой, не спуская глаз с «чуда». 4 — Насыщенный денек, — буркнул Журский, когда они с Денисом устроились на лавочке возле дома. — Как говорится, все страньше и страньше. Чем порадуешь?— Хотел с тобой посоветоваться.— Мне бы кто посоветовал… Ладно, давай без экивоков. Мохнатику я верю. Ты же помнишь, я был у них тогда — они врать не станут. Да и незачем… Хотя, конечно, поверить в такое трудно.— Я о другом. Понимаешь, Макс… Отложим в сторону «может быть», «не может быть» — это уже произошло. Вот он, — кивок в сторону дома, — явился за помощью. Ко мне — за помощью. А чем я им могу помочь?Журский пожал плечами:— Вопрос, конечно. Но такое надо на месте решать, он ведь нам толком так ничего и не объяснил.— А в принципе — ну чем?! Подумай, я ж не Рэмбо какой-нибудь, чтобы там пулемет наперевес и в атаку. И не академик, не Нобелевский лауреат, не махатма. Я всего лишь писатель, который, если честно, не обладает никакими выдающимися способностями: ни в физическом, ни в умственном плане. Понимаешь? Чего бы от меня там ни ждали, я этого не смогу им дать.— Ты их Создатель, — неожиданно серьезно произнес Максим. — Ты их, дружище, сотворил. И это — самый сильный довод, практически, неоспоримый. «Ты в ответе за тех, кого сотворил».— У Экзюпери было по-другому.— «Приручил» — частный случай от «сотворил». Давай не будем тянуть время. Мне еще ужин сегодня готовить. Если мохнатик не соврал, мы при самом плохом раскладе успеем до вечера вернуться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77