— Аргументируйте, Холмс.— Темные очки, неброская тенниска, минимум вещей.— Ну и что? — поддразнивая ее, хмыкнул Максим. — Не согласен. Те же темные очки… вдруг у него плохое зрение, слабые глаза, от солнца слезятся.— И поэтому он уселся у окна, да еще и почти все время смотрит туда? — парировала дочка. — Ерунда! Лучше делай свой ход, а то начинают тут всякие…— Мой ход? Что же, изволь. Он живет в городе, сюда приехал скорее всего по делам. Причем дела незапланированные и не совсем приятные — погляди, как он недовольно поджимает губы и постукивает по окну костяшками пальцев. Потом… он на самом деле довольно известный человек, скорее всего писатель. Примерно моего возраста. Белорус…— Ну-у, — перебила его Надежда, — это ясно, мы ведь сейчас в Белоруси!— …но, возможно, некоторое время жил за границей, — как ни в чем не бывало продолжал Максим. — Зовут его Денис Федорович Резникович…При виде возмущенного Надюшкиного взгляда Журский искренне расхохотался и завершил:— …и он мой давний приятель!Кое-кто в автобусе, в том числе и Резникович, обернулись на шумевших. Но даже если «жертва» был тем самым человеком, о котором говорил отец, Журского он не узнал.— Что ж ты к нему раньше не подошел? Врешь ты все! — немного обиженно заявила Надежда.— Да не вру. Я его сто лет не видел, понимаешь? И узнал вообще только когда ты придумала эту игру в дедукцию.— А почему тогда уверен, что это он? Чего ж твой «Резникович» отвернулся обратно к окну? Или снова спишешь все на «сто лет»?— А и спишу. Ладно, видишь, к остановке подъезжаем. Пока автобус будет стоять, подойдем, поговорим. И разберемся, ошибся я или нет. 2 — Денис Федорович? Можно автограф?Незнакомец вздрогнул и обернулся к Надежде:— Простите?— Ну, вы ведь тот самый…— Простите, вы меня, наверное, с кем-то спутали, — голос твердый, уверенный. Ошибки быть не может. Сидит себе человек, никого не трогает, и вдруг его принимают за кого-то другого. Что же, ничего страшного.Надюша пожала плечами и уже собиралась отступить, но тут вмешался отец, сперва решивший понаблюдать за «старым знакомым» издалека.— Погоди, Денис, не торопись. Тебя спутаешь!— Мы разве знакомы?— Конец девяностых. Стаячы Камень. Ну, вспомнил?Незнакомец сдвинул очки на кончик носа, стали видны его прищуренные глаза.— Макс? — неуверенно произнес он. — Журский?— А ты говоришь «спутали»! — довольно хмыкнул Максим. — Ну, здравствуй, «писатель»!Они обменялись ритуальным рукопожатием и похлопыванием друг друга по плечу.— Я, между прочим, за твоей творческой судьбиной внимательно слежу, — признался Журский.— И что скажешь?— Уровень держишь, молодец! Слушай, я ж тебя с дочкой не познакомил. Надежда. Денис Федорович.Вмешивается «громкоговорительный» голос, который сообщает об отправке со станции: «просим пассажиров занять места» и все такое.— Надюш, ты не против, если я тебя сменяю на Дениса Федоровича? До Прудков недолго, так что…Доча — умница, она кивает:— Конечно, пап.Взрослые пересаживаются на места Журских, Надежда занимает сидение Резниковича.— В Камень? — спрашивает Максим.— А куда ж еще?!— Ну… Я слышал, ты бабкин дом продал.— Не совсем. После смерти родителей он к брату отошел. Кстати, хорошо что ты спросил. У тебя можно будет пожить немного, всего пару дней?— Конечно. Слушай, Денис Федорыч, я, может, не в свое дело лезу, но странно мне…— Зачем я еду?— Ну да.— Непонятная история… — Резникович заметил, как напрягся его старинный приятель и поспешил успокоить: — Нет, к тому, что случилось когда-то, это не имеет отношения. Во всяком случае, я не представляю, каким образом…— А что за история?— Да вот, пришло мне по e-mail`у сообщение, что, мол, появился в Камене откуда-то тип, который меня ищет.— Может, автограф хочет взять?— Да непохоже. И вообще, мол, срочно я ему нужен и все такое. Приезжайте, а то человек места себе не находит.— Ладно, а… откуда он взялся, кто такой, на кой ты ему понадобился?..Резникович развел руками:— Не говорит! Но утверждает, что, во-первых, мы каким-то образом с ним связаны, родственники, что ли… А во-вторых, есть у меня еще одна причина… Не буду покамест говорить, на месте разберемся. Ну а как ты? Слышал, таки добился своего — собственный зоопарк открыл.— Открыл, — мечтательно улыбнулся Максим. — Расширяю помаленьку. Не одним же буржуям зверей спасать, как считаешь?Услышав архаичное «буржуи», Резникович развеселился:— Эт точно!.. А вообще как жизнь? Сложилась?— Жена, дочь, любимое дело. Жаль только в отпуск выбираюсь редко, да и то либо я, либо Машка. Она сейчас на хозяйстве осталась, за главную.— Дома?— В Центре… это то, что ты зоопарком называешь.— Ясно. Часто в Камене отдыхаете?— По-разному. Раньше и за кордон выбирались, но там для меня не отдых, а работа, — признался, смеясь, Максим. — Все время за какими-нибудь зверюгами начинаю охотиться, чтоб потом под полой через таможню сюда протащить. Ну и моя в конце концов вынесла приговор: никаких загранотдыхов, не хватало только, чтоб мужа в контрабандисты определили!— Забавно…— Не веришь? Зря. Ну помешан я на этом, что поделаешь…— Ты и тогда был такой, — протянул Резникович. — Мне другое странно. Я, например, после того лета не представлял, что когда-нибудь смогу вернуться в Камень.— Я тоже не представлял. Надюша уболтала: возьми и возьми, хочу в деревню! Она не то, чтоб избалованная… просто, знаешь, ребенок с детства по заграницам, экспедициям — а в деревне никогда не была.— Представь, а я так и не решился. Поэтому, наверное, и дом тот брату отдал.— Он там сейчас живет?— Кажется, нет. Но и не продал его, хотя собирался.Максим скептически хмыкнул:— Кому ж он нужен, дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77