Одинокий, блестящий от масла гриб откатился в сторону и делал вид, что он здесь ни при чем и, уж конечно, – несъедобен. Я наколол его на вилку и сжевал. Нечего прикидываться!– Признайтесь, Нулкэр, вы ведь вчера что-то видели, – небрежно произнес Данкэн. Великий конспиратор! Можно подумать, Мугид не заметит наших перешептываний.Я удивился этой мысли. В конце концов, с какой стати мне скрывать от старика то, что я говорю с кем-либо о вчерашнем? Ведь это я оказался в дурацком положении.– Видел, – проворчал я. – Скажите, Данкэн, в горах водятся олени?Тот озадаченно посмотрел на меня и сморщил лоб:– А при чем здесь олени, Нулкэр? Или вы таким образом пытаетесь уйти от вопроса?– Нет, просто интересно. Понимаете, я вчера видел оленя.– Во сне?– Наяву, Данкэн, наяву! Хотя наш почтенный повествователь желал бы убедить меня в обратном. Журналист кивнул:– Итак, олень. И что же он делал, этот ваш олень?– Стоял и истекал кровью. И еще кричал. Кстати, вы не слышали крик этой ночью?– Слышал. – Данкэн отпил из своего бокала и потянулся за пирожным. Кажется, не существовало ничего, что могло бы заставить этого человека хоть на несколько минут потерять интерес к завтраку. – Слышал, поэтому и выбежал. Жаль только, что – не сразу – сначала лежал и думал: «Показалось или нет?» Остальные, между прочим, поступили подобным же образом.– Вы уже и это успели узнать?– Как говорится, положение обязывает, – самодовольно заявил Данкэн. – По сути, вы последний.– А вот и ошиблись. Очкарика, по-моему, среди нас нет, так что я думаю, вы его не успели допросить. Журналист скривился:– Ну у вас и выраженьица, господин Нулкэр! «Допросить»! Впрочем, вынужден признать вашу правоту: не успел. Зато выяснил, что юноша заболел. Видимо, держал открытым окно и простудился.Я пренебрежительно хмыкнул:– Спрашивали небось у Мугида?– А у кого же еще? – парировал Данкэн. – Он на данный момент – самый информированный человек в гостинице.– И самый правдивый, – саркастически добавил я.– Ну, по крайней мере, будем знать официальную версию случившегося.В это время к моему плечу прикоснулись. Я обернулся.– Вы сплетничаете не хуже двух столетних старушек, – сказала, улыбнувшись нам, Карна. – Может, поделитесь секретами с умирающей от любопытства девушкой?Я взглянул на Данкэна:– Спасем умирающую?– Вы всегда отличались неоправданным человеколюбием, – хмыкнул тот. – Рассказывайте, а я займусь тортом.– Похоже, господин журналист наедается впрок, – заметила девушка.– Ага, он просто узнал, что на самом-то деле запасы в гостинице скоро подойдут к концу, а никакого радиопередатчика у Мугида нет. Вот и старается перед смертью на… накушаться.– Нулкэр, прекратите грубить! – велел журналист. – Просто не вижу никакой причины обижать повара, готовившего сей шедевр. – Он указал на кусок торта с кремом. – Ведь кроме меня его никто не ест: остальные наши, с позволения сказать, коллеги ударились в философию и разглядывают собственные тарелки так, словно это – ключи к разгадке всех тайн бытия сразу. А повара жаль.– Так что же вы так увлеченно обсуждали? – спросила Карна. – Неужели кондитерские таланты местного кулинара? – Нет, – рассмеялся я. И вкратце пересказал то, что случилось этой ночью, и наш разговор с журналистом. Девушка внимательно выслушала меня и кивнула:– Понятно. Скажите, Нулкэр, у вас не складывается впечатление, что господин Мугид превосходно осведомлен о происходящем с нами? Я имею в виду эти сверхталанты на сутки.– А даже если и так? Он в этом не признается, можете не сомневаться.– А вы не задумывались почему?– Что – «почему»?– Да все – почему! – воскликнула Карна. Потом понизила голос и пояснила: – Почему Мугид стал повествователем и почему живет здесь, в «Башне»? Почему мы на сутки становимся обладателями сверхъестественных способностей и почему старик знает об этом? И почему он скрывает свое знание, а не помогает нам? Почему, наконец, мы сами ничего не предпринимаем?– Ну, последнее я могу вам объяснить. Заметьте, что с самого утра и до позднего вечера у нас нет ни одной свободной минуты. Мы просыпаемся – нас будят стуком в дверь, – завтракаем и внимаем. Затем обедаем и внимаем. Или вообще сидим до вечера голодные, потому что не отрываемся от повествования, после ужинаем и идем спать, вымотанные настолько, что не способны даже подняться ночью, когда слышим чей-то крик. Разумеется, мы ничего не предпринимаем. У нас нет времени даже задуматься об этом как следует.– Господа, – произнес Мугид. – Если вы не против, давайте отправимся вниз, чтобы начать новое повествование.Я обличающе взмахнул рукой:– Видите?– Да, – кивнула Карна. – Вижу. Но с этим нужно что-то делать, вы не согласны?– Согласен, но что?Мы поднялись из-за стола и вышли вслед за остальными. Только Данкэн увлеченно шаманил над тарелкой с тортом. Девушка вздохнула:– Не знаю. Но что-то, несомненно, делать нужно.Журналист оторвался от сладкого и присоединился к нам.– Давайте поразмыслим над этим, – предложил я, – а завтра утром поделимся своими мыслями.– Давайте. Это на самом деле… ПОВЕСТВОВАНИЕ ВОСЬМОЕ Это на самом деле была всего лишь церемония, а не торжественные похороны, которых удостаивался каждый усопший правитель-Пресветлый. Просто предыдущие умирали на руках своих слуг, а от Руалнира осталась только полуразложившаяся голова, которую и в гроб-то не положишь. Какие уж тут похороны…Скорбная процессия вышла из ворот дворца и направилась к Аллее Владык. Эту Аллею еще в незапамятные времена проложили на обширной парковой территории. Здесь устанавливали памятники всем бывшим правителям-Пресветлым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165