Потом я пригляделся и понял, что ошибаюсь. Они были скорее перепуганы – просто слишком старательно прятали свой испуг за фальшивыми улыбками. Только долговязый юноша в очках смотрел на мир растерянно и кривил уголки губ. Только неестественно громко смеялась Карна. Только…Мугид заметил нас и произнес ровным голосом, словно говорил о меню на ужин:– Думаю, новость, которую я сообщил всем вам, господа, повторять для господ Нулкэра и Данкэна не нужно. Вы ведь были наверху и видели все своими глазами, не так ли, господин журналист?Тот отвесил шутовской поклон:– Как и вы, господин повествователь. Но если вы поделитесь со мной вашими соображениями по поводу того, что мы предпримем, дабы выбраться отсюда, – что вы предпримете – я буду вам очень признателен.– Пойдемте в комнату, я все расскажу.Я шагнул к Карне и сжал ее тонкие холодные пальцы:– Не переживайте, все будет хорошо.Она – кивнула и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. – Конечно, все будет хорошо. Я не переживаю.Девушка замолчала, хотя чувствовалось: сказала она не все, что хотела.Мы расселись по своим местам; Мугид опустился на трон и начал вещать ровным, бесстрастным голосом.– Господин Данкэн интересуется, что мы предпримем для того, чтобы выбраться из «Башни». Что я предприму. Так вот, господа, – ничего.Супруга Валхирра громко охнула. Долговязый юноша напряженно засопел и поправил сползшие на нос очки. Генерал в отставке привстал со своего места и открыл рот, чтобы призвать господина повествователя к самому строгому ответу но всей форме.– Успокойтесь, господа, – прервал его Мугид. – Дайте мне договорить. – Он дождался, пока генерал сел, и продолжил: – Так вот, я не предприму ничего, чтобы выбраться из «Башни». У нас впереди еще несколько дней с повествованиями, а за это время сюда успеют добраться спасатели, камень уберут, и все вы, живые и невредимые, покинете гостиницу. Припасов у нас предостаточно, так что не беспокойтесь – от голода или от жажды мы не умрем.– Отлично! – воскликнул Данкэн. – Прекрасно! Великолепно! А как же сюда доберутся эти самые спасатели?– Так же, как добрался автобус, который увез госпожу Сэллу. У меня имеется небольшой радиопередатчик, господин журналист.– Значит, уже завтра здесь будут люди и вход очистят? – гнул свою линию Данкэн.– Я бы не рассчитывал на завтра. Скажем так: завтра-послезавтра.Журналист удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку кресла.– Я могу начать повествование? – спросил Мугид. Возражений не последовало. ПОВЕСТВОВАНИЕ СЕДЬМОЕ У южных ворот Гардгэна было людно и пыльно. И жарко. Стражники, одетые в кольчуги и шлемы, истекали потом и завистливо глядели на проходивших. Те могли себе позволить оголиться до пояса или же вообще идти в одной набедренной повязке – какой спрос с простолюдина? А им, хранителям порядка, приходилось выстаивать целый день в полном облачении. И это было хуже, чем пытки в застенках Губители. (Губителью называли темницы Гардгэна, которые имели еще и официальное название – Обитель Преступивших.) Раньше стражники могли себе позволить мелкие отклонения от устава – и пользовались этим вовсю, заступая на пост без кольчуг и шлемов. Но два дня назад ситуация в городе изменилась, и эти перемены отразились также и на стражниках. Теперь любого, кто рискнул бы появиться на посту без полного облачения, ожидало суровое наказание плетьми. Так что приходилось молчаливо терпеть изощренную пытку руководства и ломать голову над тем, что стало причиной подобных ужесточений. (Слухи о войне с Хуминдаром еще не просочились за пределы дворца – Армахог позаботился об этом.)Сквозь глотку распахнутых ворот в Гардгэн грязным потоком вливались путники. По большей части это были крестьяне окрестных поселений, везущие на рынок свои товары; значительно реже попадались купцы или вельможи. Но самым удивительным было то, что за последние два дня – как раз е той поры, когда приказы начальства обрели неожиданную строгость, – в город стали стекаться Вольные Клинки. По одному, по двое-трое они входили через южные ворота, ловко швыряли стражам монетку, расплачиваясь за вход, и спрашивали, где находится «Благословение Ув-Дайгрэйса». Пока их было еще мало, но умные люди подозревали, что это только пока.Среди приходивших все чаще и чаще попадались нищие, не способные заплатить пошлину. Таких приходилось отгонять прочь. Впрочем, самые ловкие все же проникали в город.Один из стражников, с узкими слезящимися глазами и бородкой клинышком, толкнул в бок другого:– Опять.По тракту к воротам шли, пошатываясь, три путника. Их одежды давным-давно превратились в бесформенное и бесцветное – тряпье. Однако это тряпье обладало резким запоминающимся запахом. Очень резким и очень запоминающимся. Один из бродяг прижимал к впалой, словно вдавленной внутрь груди небольшую котомку. Вокруг котомки распространялось зловоние, которого не перебивал даже специфический аромат нищенских одежд.Стражник со слезящимися глазами прорычал нечто нечленораздельное и потянулся за алебардой:– Стоят-ть!!! Я сказал, стоят-ть, выр-родки!Вся пыльная колонна, постепенно вливавшаяся в котел города, вздрогнула, но, сообразив, что обращаются не к ней, продолжила свое движение. Три оборванца остановились и безропотно ждали, пока к ним подойдут.Стражник вздернул кверху бородку и направился к нищим, небрежно поигрывая алебардой. То ли оттого, что она была тяжеловатой, то ли из-за жары и потных пальцев алебарда выскользнула из рук воителя и чуть было не отсекла ему полстопы. Стражник крякнул, поднял оружие и злобно посмотрел на бродяг, ставших невольными свидетелями его конфуза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165