Оба они чувствовали неловкость ситуации, но не говорили об этом. Настоящим мужчинам не нужны слова, которые суть форма. Женщины предпочитают играть формами, мужчины умеют молчать о содержании.– Пора, – вздохнул Пресветлый.Все было готово, и он отправился бы в Хуминдар часом раньше, но тянул время и надеялся: а вдруг сын просто опаздывает. Дальше ждать не имело смысла. И так понятно: Талигхилл не приедет. Жаль, конечно, но – ничего страшного.– Съезди в усадьбу и передай ему письмо, – напомнил Руалнир.Армахог заверил Пресветлого, что обязательно передаст. Сегодня же отправится. Правитель рассеянно кивнул – мысли его уже были далеко отсюда.Пресветлый и старэгх вышли из комнаты и спустились по широким ступенькам во двор, где недовольно взмахивали хвостами заждавшиеся кони и отирали пот люди. Руалниру подвели жеребца, Пресветлый вскочил в седло и оглядел процессию.– В путь! – скомандовал он зычным голосом.Процессия зашевелилась, постепенно выползла из дворцового дворика и устремилась к парадным воротам. Те с легким, еле слышным скрипом распахнулись, и делегация Ашэдгуна выехала на улицы столицы.Этого Армахог уже не видел. Он велел конюху седлать жеребца и отошел в сторонку, чтобы не стоять на пути у снующих туда-сюда слуг. Этот пожилой вояка с длинными обвислыми усами и копной рыжих, как грива матерого льва, волос когда-то начинал службу в войске простым пехотинцем и помнил, что жизнь простолюдина достаточно тяжела. Он достиг своего нынешнего положения в государстве собственными силами и поэтому знал цену куску хлеба и мягкой постели, знал даже в большей степени, чем некоторые из придворных финансистов.А еще Армахог знал, что на душе у него сейчас неспокойно. Ему не нравилось то, что Руалнир должен ехать к новому правителю Хуминдара, о котором, к удивлению, ничего толком не известно. Все ашэдгунские осведомители как-то в одночасье заболели или пропали, а официальных данных было слишком мало. Слишком мало!Армахог неодобрительно покачал головой, вспоминая о поступке наследного принца. Старэгх не сомневался: неотложных дел у Талигхилла на сегодня не было. В чем же тогда причина его отсутствия?Конюх подвел взнузданного и оседланного жеребца, Армахог кивком поблагодарил и вставил ногу в стремя./смещение во времени и в пространстве, оно бьет по глазам и выжигает на сетчатке прямые параллельные линии – рисунок фантастического пера/После завтрака Талигхилл снова сел играть. Раф-аль-Мон сегодня выглядел воодушевленным, он несколько раз взмахивал руками и увлеченно принимался что-то объяснять, но потом ловил удивленный взгляд принца и останавливался. Пресветлый, наоборот, – чувствовал себя мерзко, но не понимал, что же стало причиной подобного настроения.Они закончили партию, и Талигхилл, разумеется, проиграл. Глупо было ожидать чего-либо другого, ведь так?Старик задумчиво пожевал губами, повертел в руках фигурку латника с воздетым кверху мечом и спросил:– Знаете, господин, в чем ваша ошибка?– Нет, – покачал головой Талигхилл. – Но буду весьма признателен, если ты объяснишь мне.– Вне всякого сомнения, – пробормотал торговец, – вне всякого сомнения.Потом он вздрогнул, словно вспомнил, где находится и с кем разговаривает.– Вы, господин, – пояснил старик, – дорожите каждым своим воином, печетесь о части, а в результате теряете целое. – И Раф-аль-Мон схематически показал, как шел бой и в какие моменты принц поступил так, как поступать не следовало.– Теперь понимаете?Талигхилл кивнул, хотя совсем не был в этом уверен. Махтас оказался более сложной игрой, чем представлялось на первый взгляд, но и более интересной.– Еще партию?– Как будет угодно Пресветлому, – поклонился старик. Вторую схватку Талигхилл проиграл значительно быстрее и с меньшими потерями со стороны противника.– Еще?Раф-аль-Мон сокрушенно прицокнул языком:– Я очень сожалею, но неотложные дела вынуждают меня отказаться. Если будет угодно Пресветлому, я вернусь несколько дней спустя, дабы продолжить обучение, но сегодня обстоятельства заставляют меня покинуть вас.Раздраженным взмахом руки принц отпустил торговца. Потом, когда тот был уже у самой двери, неожиданная мысль пришла в голову Талигхиллу.– Скажи, а откуда у тебя эта игра?– Мне очень жаль, мой принц, но я не имею права говорить об этом, – дрогнувшим голосом сказал торговец. – Позвольте мне не отвечать вам.– Ступай.Все равно ведь не ответил бы. В лучшем случае солгал бы.Талигхилл отхлебнул из стакана и принялся расставлять на игровом поле фигурки, чтобы начать новую партию – с самим собой. В это время рядом возник Домаб. Он неодобрительно покосился в сторону махтаса и подчеркнуто холодным тоном сообщил:– К вам Армахог, Пресветлый. С письмом от вашего отца.– Пускай войдет, – велел Талигхилл, не отрываясь от своего занятия. – И справься, обедал ли он. Если нет – пускай накроют стол на двоих.– А если да, господин?– А если да, тогда принесут что-нибудь легкое на веранду. Тоже на двоих. И кстати, пускай выпустят Раф-аль-Мона, со Слугами и с распиской на получение денег за махтас.– Как будет угодно Пресветлому.Так бы и запустил чем-нибудь тяжелым в эту морду! Как же он – надоел мне со своими вечными заботами!Армахог вошел на веранду, звякая шпорами, и встал неподалеку от принца, вытянувшись и ожидая, пока на него обратят внимание. То, что старэгх позволял себе в беседе с правителем, того он не позволял при встречах с принцем. Талигхилл умел быть заносчивым и жестоким, словно вознамерился доказать всему миру, что он – наследный принц. Ему невдомек, что и так все об этом знают, даже чересчур хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165