В кухне было все как всегда. Чернели беззанавесочные окна, за ними торчал тупым карандашом мертвый фонарь. В доме напротив двигались нечеткие цветные силуэты — как будто там другая страна, страна из далекого будущего. Внизу, во тьме, шевельнулся дворовый приблудный пес.Вздохнула. Пошла ставить чайник.Скелет отошел от плиты, чтобы не мешать старухе. На плите стояла маленькая кастрюлька с вермишелевым супом, рядом — сковородка, ручка которой была наполовину обломана, чайник. Она взяла чайник, чувствуя, как плескается в нем утренняя вода, прошаркала к умывальнику и отвернула кран. Привычно выждала некоторое время, чтобы стекла ржа, подставила под струю посудину.Скелет глазел.Старуха лязгнула чайником о плиту, подожгла огонь под ним и кастрюлькой.Настырно кололо в боку — она решила хотя бы посидеть перед тем, как заняться уборкой.Тяжело скрипнул под ней табурет, почти такой же старый, как она сама.— Чего пялишься, садись, — сказала старуха.Скелет дернул лопатками:— Спасибо. Я не хочу.— Не устал, значит, — пробормотала старуха.— Что?— Глухих везли, тебя забыли, — огрызнулась она.А потом без перехода спросила:— Чего ж тебя, кроме как я, нихто не видить?«Костяк» подвигал нижней челюстью.— Не знаю, — сказал он. — Как интересно.— «Как интересно»! — передразнила его старуха. — Ну и шо ж ты дальше будешь делать?— А нужно что-то делать?Закипел чайник.Старуха сердито посмотрела на скелет:— А как же!Покряхтела, полуприкрыла глаза тонкими мятыми веками — поднялась.Заварила себе чай, налила в миску остатки супа. Предлагать скелету не стала: во-первых, она не настолько богата, чтобы кормить всех подряд, а во-вторых, все равно костяку есть нечем. И… — некуда вроде.— Я пойду? — спросил скелет.— Иди, — сказала она, хлебая суп.— Можно, я вернусь позже?Старуха пожала тощими плечами:— Зачем?— Помочь. Поговорить. Тебе ведь плохо — одной.«На кой ты мне сдался?»— Как хочешь.— До свидания.Лязгнул дверной замок.Старуха даже не оглянулась.4. Она убирала грязь и коробки весь вечер, делая большие перерывы на отдых. Работа, как всегда, была сражением со своим телом — привычным и мучительным. И еще, работа оставляла много времени на размышления.Старуха думала о случившемся сегодня: странная встреча со странным «костяком». Почему-то ей казалось, что это событие изменит ее жизнь, более того — уже меняет. Только она еще не знала, к добру такое изменение или к худу. «Конечно, к худу!» — ворчал внутренний голос. «Тебе ж вон доводиться прибирать, а могла бы полежать в кровати, связать ту варежку» (сейчас, в очередной раз распустив нити, старуха начала вязать варежки внуку, но дело продвигалось медленно). Но с другой стороны — скелет помог ей донести чемодан. Она была достаточно умной женщиной, чтобы понять: сегодняшний день вполне мог стать для нее последним. Этот удар о землю… нет, сама бы она не донесла все до дома. Упала бы где-то по дороге, может, даже прямо на мостовой, и больше бы уже не поднялась. К утру нашли б, конечно — но к утру было бы поздно.При этой мысли старуха зябко повоела плечами и нагнулась, чтобы продолжать уборку. Казалось, что ей, больной и несчастной, цепляться за жизнь? Ан нет, цеплялась, пуще всего на свете боялась упасть и не встать. И— медленно замерзать, обнюхиваемой бродячими собаками. В квартире, конечно, умирать не так страшно. Но все равно не хочется.Скелет казался ей непременной гарантией того, что Смерть теперь минует ее. «Он защитит». Потом ругала сама себя, смеялась: «Как же, как же! Тьфу, дурь всякая в голову лизе!»Дробно зазвонил телефон.«Поздно. Хто ж это?»Оказалось, Рита.— Мама, с тобой все в порядке? — голос у дочки был далекий и шипящий помехами — она жила в новостройках, считай, на другой планете. — Мама?!— Все. Все гаразд. Чого ты переполошилась?— Мама!.. — Рита замялась, и в образовавшуюся паузу протиснулся голос Славика «Ма, потише!»— Понимаешь, — сказала дочка, — у меня сегодня было очень плохое чувство. Как ты там? Денег хватает?Старуха посмотрела на грязный пол, на черное окно:— Хватаит. А як у вас?— Тоже все хорошо. Славка вон в драмкружок записался — я и не знала, что они до сих пор существуют, драмкружки. Пьесу какую-то репетирует. Велел тебя пригласить. Придешь на премьеру?— Приду.— Ну, мам, все. Прости, я тороплюсь — до завтра еще нужно…— Понимаю, доця. Ну, все.— Пока.Гудки.Старуха немного послушала их и положила трубку. Оставалось еще вымыть пол и приготовить на завтра чемодан.Хотя нет, завтра она на работу не пойдет. Устала. Вот как раз и займется чемоданом — все равно сегодня с ним не управиться.Устала.5. На следующий день старуха приводила в порядок чемодан: мыла его снаружи и изнутри, вклеивала новые коробки. Закончила только к обеду.В обед позвонила Филипповна.— Прив‚т, женщина! — сказала она. — Ну як, переб‚силася? Чому не прийшла?— Завтра приду, — пробурчала старуха.— А я хот‚ла ще вчера позвон‚ть — не вишло. Так придеш?— Приду.— Приходь-приходь. А то…Связь прервалась.Потом старуха сидела в кресле и вязала. Так и не заметила, когда заснула, а проснулась уже от лязганья дверного замка. «Воры. Нашли куда лезть.»Она поднялась и с кряхтеньем направилась в сторону кордора, чтобы как следует выбранить этих идиотов. Почему-то сейчас забылись все страхи, связанные со смертью — и в самом деле, чего им ее убивать?— Здравствуй, — сказал скелет. — Я вот пришел. Ты же говорила, что можно.Старуха расхохоталась и хохотала долго, сухим злобным смехом.Отсмеявшись, кивнула:— «Говорила, что можно»? Ну, заходь, гостем будешь.Скелет чопорно поклонился, прикладывая к ребрам пальцевые кости:— Спасибо.
1 2 3 4 5 6