— Поиграть в войну можно и дома. Воспоминания о Школе мы тебе сбросим, будешь нормальным человеком.
— Вы же знаете, что нормальных здесь нет! — воскликнул Филипп. — А после влипания вообще... все! Конец!
— Твои трудности, — холодно произнес лейтенант. — Отправляйся в кубрик и жди распоряжений.
Женщины проводили Филиппа равнодушными взглядами и в ту же секунду выбросили его из головы.
— По поводу перемен, — напомнила Марта. — Надеюсь, с нами Школа так не поступит? Сколько мы их сейчас намолотили?
— Я не считал, — отмахнулся капитан. — Но если вы покажете хотя бы половину результата в условиях реального боя...
— Значит, перевод?! — радостно взвизгнула она.
— Успеется, — сказал Игорь. — Где там наша Зоя?
— Спряталась, — хохотнул капитан. — Так спряталась, что до сих пор найти не могу.
— Хорошо. Ну что, передохнули? Меняемся: Марта — водитель, Анастасия — стрелок. Тихон, ты как, готов к продолжению? Тогда все по местам.
Тихон разместился в лежачем кресле и самостоятельно натянул датчик. Еще до того, как Игорь опустил крышку, он уловил тошнотворный аромат клубники и, вспомнив лихой жест старушки, показал лейтенанту большой палец.
Снова вертящийся шарик и тяжесть в руке. Клубничный запах стал почти невыносимым.
— Космос — это всего лишь гигантский объем пустоты, — как ни в чем не бывало продолжил диктор. — Единственное, за что стоит сражаться, — это пригодные к заселению планеты. В настоящее время их разведано около тысячи, Конфедерации принадлежат только сто двадцать шесть. На основе косвенных данных можно предположить, что конкурами освоено, по крайней мере, вдвое больше. Поскольку рождаемость в развитых колониях Конфедерации сравнима со смертностью, численность конкуров уже сейчас превышает нашу на пятьсот — пятьсот пятьдесят процентов.
В шесть раз, ужаснулся Тихон.
— Такое соотношение послужило толчком для скорейшего развития революционных технологий. С первых лет войны личный состав сил Конфедерации в боевых действиях почти не участвует. За людей воюют машины.
Тихон припомнил кадры из какого-то интеркино про вторжение инопланетян. Там были страшные зубастые роботы с желтыми полосками...
— Искусственный интеллект — такая же фикция, что и бессмертие. Каждым механизмом управляет человек — либо прямо, либо опосредованно. Первые машины подчинялись обычному радиосигналу. В настоящее время на вооружении Конфедерации находятся машины нового поколения.
Мрак неожиданно выключился, и Тихон увидел бесконечную равнину с серой щеткой травы. Это могла быть и Земля. Аляска или Камчатка, или...
— Не отвлекайся, — приказал голос.
Тихон на мгновение провалился в невесомость и-вдруг почувствовал свое тело — не ладонь с холодным шариком, а всего себя: кожу, мышцы, глаза, каждую косточку и каждый нейрон в отдельности. Он ощущал плоть как миллион мелких деталек, организованных в единую систему. Тихон повернул голову, и панорама крутанулась в обратном направлении, но прежде он зафиксировал натяжение сотни тонких нитей в области шеи.
Шаг вперед — тундра понеслась навстречу с такой скоростью, что он инстинктивно вытянул руки. Одновременно с этим впереди раздались два несильных взрыва. Локтевые суставы ответили гудением, как после резкого поднятия тяжести. Он недоуменно посмотрел на свои ладони, но на их месте торчали... две короткие трубы.
— Внимание, — вмешался Игорь. Теперь Тихон легко отличал его от диктора. — Как ты, курсант?
— Не знаю... Вроде ничего, — сказал он, и губчатая трава вокруг заплясала от беспорядочной стрельбы.
— Не волнуйся, я буду с тобой. Если что — сразу вытащу
— Где я? — Еще две короткие светящиеся очереди в свинцовое небо.
— Ты влип, Тихон.
Смысл фразы и интонация, с которой говорил Игорь, странно расходились: угрожающие слова “ты влип” он произнес как сердечное поздравление.
— Куда?
— Лучше помолчи, а то весь полигон перепашешь, — сказал лейтенант.
— Тело оператора остается в кабине, — вновь проклюнулся ничейный голос. — Сознание транслируется в командный блок машины. На время внедрения психоматрицы оператора в КБ он, оператор, субъективно становится самой машиной.
— Не внедрения, а влипания, — поправил Игорь. — У нас это называется так.
Тихон попытался на себя посмотреть, но у него не получилось. Машинная физиология позволяла вращать головой на все триста шестьдесят градусов, произвольно менять остроту зрения и даже наблюдать несколько предметов сразу — кажется, он имел не менее пяти независимых глаз. Однако, получив новые возможности, Тихон утратил кое-что из того, что без труда мог сделать любой человек, например, увидеть свой живот.
Он отошел назад, и почва стремительно вылетела из-под ног. Тихон снова безотчетно взмахнул руками, покрывая почву неглубокими воронками, хотя уже знал, что упасть для него крайне затруднительно: впереди, там, где он стоял, остались три широкие колеи.
— Согласись, танк с ногами был бы просто смешон, — отозвался на его мысли Игорь.
— Танк?!
— А что же ты думал? Ладно, для первого раза достаточно, вынимаем.
Тихон вернулся к исходному состоянию, то есть к полному отсутствию тела. Он снова парил где-то в небытии.
— Любуйся, — сказал лейтенант, и рядом материализовалось то, чем — или кем? — Тихон был секунду назад.
Сверху броневик оказался квадратом со стороной в три с половиной метра. Три гусеницы-трака, установленные то ли для проходимости, то ли в ответ на троичную моду конкуров, придавали ему сходство с перевернутым конвейером, на котором крутится планета. Вооружение, напротив, подчеркивало его земное происхождение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16