Там чужая жизнь — в чужой квартире, с чужой женой. Там все не его, и даже эта рубашка, и даже эти трусы... Единственное, что Виктор мог считать своим, — это сигареты. Пачку «Кента» он купил сам... правда, на чужие деньги.Возможно, у местного Мухина, у зоолога, была любовница, возможно — и апартаменты для встреч... Однако, чтобы о них узнать — о любовнице и апартаментах, — Виктору нужен был хоть какой-то намек.За последние полчаса на улице Возрождения-Луначарского не появилось ни одного прохожего.Лихо отстрелив окурок — он этому не учился, это умел зоолог, — Мухин тронул руль и медленно поехал, словно размышляя, не подождать ли ему еще, хотя было ясно, что Константин не придет — ни с топором, ни без.Впереди, у аптеки, в сером полотне дороги фары выхватили дырку открытого люка.«Откуда?.. — отстранение подумал Виктор. — Никого ведь не видел...»Он повернул, объезжая колодец, и вдруг заметил между домами какую-то тень. Силуэт пробежал по стене, огромной птицей скользнул на тротуар, тут же — на мостовую и, догнав «девятку», вскочил в правую дверь. Виктор даже не пытался увернуться, а если б и пытался, то вряд ли успел бы — все произошло нереально быстро.Мухин остановил машину и вопросительно произнес:— Ну...На него смотрели неглупые карие глаза. Темные глаза и светлые брови — редкое сочетание. Еще у мужчины был нос с горбинкой — Мухин почему-то сразу обратил на это внимание. Горбинка была не природной — нос ломали, и, скорее всего, неоднократно. Одет был мужчина в черную хлопковую «натовку» и плотные брюки, тоже черные. На выбритом загорелом черепе выступали крупные капли и, скатываясь по щекам, впитывались в лоснящийся воротник. Казалось, куртка была мокрой насквозь, но его это ничуть не беспокоило.Под сороковник, оценил Мухин. Опасный возраст.— Привет, — бросил человек. — Давно в этом слое?— В этом... что?..— Понятно. Ты езжай, езжай. Не надо тут отсвечивать, — сказал незнакомец и деловито представился: — Петр.— Виктор, — ответил Мухин без энтузиазма. — Куда ехать-то?— Все равно. Лично мне никуда не надо.— А чего сел? Тачка?..— Витя, я не вор.— Кто же ты, Петя? — поинтересовался Мухин насмешливо, даже с некоторой издевкой, и сам поразился своему нахальству. Есть люди, становящиеся в опасности бесстрашными, или, точнее, безбашенными, но Виктор себя к ним не относил. Ошибался, что ли?..— Вопросец... — молвил Петр задумчиво и вроде бы не враждебно. — Кто я... А ты кто? Можешь ответить?— Я?.. Зоолог, — поколебавшись, сказал Мухин.— Ну-ну... А я в таком случае — геолог. Такой же, как ты зоолог, — добавил он многозначительно. — И что же наш уважаемый зоолог здесь делал?— Девочек снимал, — огрызнулся Виктор.— У дома номер двадцать один... И как, много наснимал?Мухин сунул в рот сигарету и, не прикуривая, пожевал фильтр. Теперь было ясно, что Петр не прыгнул в первую попавшуюся машину, а ждал именно его. Он знал про двадцать первый дом, и еще... да!.. он что-то говорил про «слой».На Садовом кольце, куда они выскочили, движение было слишком плотным, и Виктор повернул к Арбату. Небо уже стало угольным, но звезды едва светили — вместо них повсюду вертелись и вспыхивали затейливые рекламные финтифлюшки. Обе стороны проспекта горели всеми мыслимыми цветами, и неоновый огонь выглядел не просто живым, а разумным.— Чего стоит вся эта красота, когда она зависит от одного рубильника... — мрачно произнес Петр.— А рубильник от чего зависит? — осторожно спросил Мухин.— Рубильник-то? От человека, естественно. А люди, как правило, дураки... Дай-ка и мне.— Чего?..— Сигарету, «чего»! Нигде от них не отвяжешься.— Назови улицу, — помолчав, сказал Виктор. — Улицу, где мы были.— Пароль, да? — осклабился он. — Возрождения. Этот пароль всему миру известен.— Как?.. Ее же здесь нет...— При чем тут «здесь»? Э-э, да тебя первый раз перекинуло?— Ты от Константина? Что ж ты раньше не сказал?— Где вы с ним виделись?— Не знаю, — удрученно ответил Мухин. — Где-то... где-то не здесь.— Понятно, что не здесь, — скривился Петр. — Он к тебе, наверное, в последний момент пришел?— В последний?..— А-а... — протянул Петр. — Вас же всех корежит поначалу. Кого раздваивает, у кого вообще память отшибает. Ты не волнуйся, это временное. Еще пару раз околеешь, и все восстановится.— Пару?.. — тупо переспросил Виктор. — Так я, значит, умер... И те ракеты...— Что, и ракеты видел? Повезло.— Мне их Константин показал.— И велел прийти на улицу Возрождения, да? Урод вонючий...— Почему?— Он меня убил, — хмуро ответил Петр. Мухин озадаченно взглянул на собеседника.— Все равно ее тут нет, этой улицы. И дома тоже. И площадь! — спохватился он. — Не Октябрьская, а площадь Седьмого Ноября!— Хорошо, хорошо. Чего ты разбушевался-то?— Но ведь не совпадает!— Что не совпадает? С чем? С тем слоем, в котором ты жил? Ну и что? Они все отличаются, какие сильно, какие не очень.Мухин с трудом проглотил комок.— Петр... Где я?..— Знаешь, что первое приходит в голову тем, кого перекинуло? Что они попали в ад! — Петр искренне рассмеялся и повел рукой, охватывая одновременно и Новоарбатский гастроном, и книжный на другой стороне, и всю Москву разом. — Никто не соглашается принять это... ну, не за рай, так хоть за чистилище. Все ждут после смерти какого-то большого кайфа, а получают вон чего... — Он цыкнул зубом и отвернулся к окну.— Так что я получил?— Да практически ничего. Но ничего и не потерял. Слоев много, и в каждом ты существуешь — за исключением тех, где ты уже попал под машину, отравился грибами или, допустим, тебя кто-нибудь грохнул. Вообще-то перекидывает многих, но человек редко может это осознать. У тебя там что было, на родине?.. Ядерная война?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20