Виктор хотел было этому удивиться, но удивление, толком не возникнув, как-то сразу затухло. Он уже привыкал.— Ты серьезно был зоологом? — поинтересовался Константин. — Ветеринар, что ли?— Да нет, — неуверенно ответил Мухин. — В школе... в средней.— А, учитель? Я тоже был учителем, географию вел. Давно... А ты, значит, ботанику.— Не ботанику, зоологию.— Это все равно. Ну что, оклемался? Сейчас я тебя отведу к одному человеку. Зовут его Александр Александрович Немаляев, а если заслужишь, он разрешит называть себя Сан Санычем.— Скажите пожалуйста... — буркнул Мухин. Разочарования он боялся сильней, чем пистолета, и подсознательно ждал той минуты, когда начнет раскаиваться, что пришел в этот дом.Константин снова нагнулся к ящику, и вся левая стена вместе с картинами отъехала в сторону.— Чума... — произнес Мухин. — У вас тут моторчики, или ее негры оттягивают?— Негры, — ответил Константин. — Пойдем. Смежное помещение оказалось даже не комнатой, а какой-то камерой. Мебели там не было, она бы и не поместилась, зато были створки лифта, сделанные из тяжелой травленой стали. С потолка таращились два «глазка» видеонаблюдения: один следил за лифтом, второй — "ерсонально за Виктором.Двери лифта сами собой раздвинулись, и Мухин, глянув на Константина, шагнул в кабину. Тот зашел следом, и двери сомкнулись — опять же сами.Виктор почувствовал невесомость и сразу — толчок в ноги. Лифт, каким бы скоростным он ни был, вряд ли успел опуститься ниже чем на два-три этажа. Так Мухину подумалось.За створками открылся узкий коридор, пройдя по которому Виктор попал в некое подобие холла.— Тут у нас охрана, тут база, — пояснил Константин, указывая на две двери.— Туристическая? — нелепо схохмил Мухин.— Точно. Туристическая, — подтвердил Константин, трогая ручку.Виктор очутился в новом коридоре, но уже большом и благоустроенном: вдоль стены вразброс стояли книжные шкафы, между ними висели кашпо с бодрыми растеньицами. На обоях тоже были цветочки — в казенных помещениях такие обои не клеили. Левая сторона коридора загибалась вперед, правая оканчивалась подвижной перегородкой из рельефного стекла.Напротив входа находилось пять одинаковых дверей, расположенных на равном расстоянии, как в гостинице или в приличной общаге.— Кухня, ванная, — сказал Константин, кивнув на стеклянную перегородку. — Удобства в двух экземплярах. За поворотом — узел связи. А это наши комнаты, — добавил он и по-домашнему окликнул: — Сан Саныч!— Я! — раздалось из кухни.— Проходи, чтоб Немаляев тебя не ждал, — шепнул он Виктору. — И веди себя... посерьезней.— А ты куда? — спросил Мухин, тоже шепотом.— Я сейчас.Константин скрылся в крайней комнате. Виктор мельком увидел неубранную кровать и вдруг понял смысл слова «наши». Наши апартаменты.... Догадка о том, что здесь живут люди, живут по-настоящему, как дома, сменилась уверенностью: одна из комнат предназначена для него.Как на это реагировать, он пока не знал, но особого восторга не испытывал. Бункер — то ли замурованный этаж, то ли подвал — давил на него со всех сторон, и идея остаться в этой норе Виктора не вдохновляла.Потоптавшись в прихожей, он отер ладони о пиджак и направился на кухню.Кухня была большой и освоенной: электроплита, двустворчатый холодильник и обеденный стол с придвинутыми стульями. Не хватало лишь окна — простой деревянной рамы с желтенькой занавеской и каким-нибудь видом, хоть бы и на помойку. Вместо вида была гладкая стена. В цветочек.— Окно я решил не делать, — отозвался на его мысли человек у холодильника. — Можно было поставить слайд-монитор или в реальном времени что-нибудь транслировать, но обманывать себя нельзя. Рассветов-закатов под землей не бывает. Здравствуй, Виктор.— Доброе утро, — удивленно сказал Мухин. Перед ним стоял... старик, которого он довез до улицы Возрождения. Только это был вовсе не старик, а вполне еще в силе мужчина лет шестидесяти или около того, в футболке и светлых полотняных брюках. Однако лицо было тем самым: с седыми ресницами, сверлящим взглядом и жесткими вертикальными складками на щеках. Лицо белого офицера, играющего в «русскую рулетку».— Что же вы мне сразу не сказали, э-э... Александр Александрович?— Сан Санычем зови, — отмахнулся тот. — А что не сказал-то?— Ну... — Мухин развел руками. — Я там приехал, а Дома и нет...— Какого дома? Где «там»? — Немаляев локтем закрыл холодильник и, положив на стол несколько свертков, взялся за спинку стула.— Вы что, не помните меня? Вчера!.. Я вас подвез на улицу Возрождения. То есть Луначарского. Вы еще рассказывали про то, как ее строили, как переименовали... Не помните?!— Ах, вот в чем дело! — кивнул Немаляев и, выдвинув стул, присел. — Это был не я... не совсем я. Тебя ведь не удивляет, что ты одновременно существуешь в разных слоях?— Да как сказать... — Мухин вовсе не был уверен, что его это не удивляет. Он еще не успел этого осмыслить.— И все остальные тоже существуют параллельно и везде. Ну, за редким исключением.— За исключением тех слоев, где они отравились грибами или попали под «КамАЗ», — уточнил Виктор, чтоб не выглядеть пробкой.— Верно. Так что подвозил ты не меня. Кто же он там?— Я не разобрался, мне не до вас было... в смысле, не до него. Что-то вроде старого гэбэшного шофера...— Да, Сан Саныч, сельским механизатором вас еще не видели, — проговорил из коридора Константин. — Везде примажетесь!Он переоделся в майку, шорты и пляжные тапки, и Мухин почувствовал, что его собственный пиджак здесь совершенно некстати.— Займись-ка чаем, Костя, — велел Немаляев. — Есть хочешь? — обратился он к Виктору. — Хо-очешь. Сейчас будем. Ты пока рассказывай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20