— раздраженно бросила блондинка. — Шорохов, закрой дверь, слышишь?
Черт! Вот черт… Фамилию-то он зачем ей назвал?
“Не называл! — явилось очередное озарение. — Она сама… сама узнала. Документы проверяла. По карманам шарила. Скотина…”
Олег попытался вспомнить, сколько у него было денег. Вспомнить не удалось.
“Сколько бы ни было, взяла бы да отвалила, — подумал он, зверея. — Не взяла… Может, она не простая, а эта… с намерениями?… с планами?…”
— Тебя как зовут? — вымолвил он, прихлопывая дверь. Из кухни действительно сквозило совсем не по-июльски. У Олега возникло желание выглянуть в окно, но это он отложил на потом. Обнаженное тело за шторкой занимало его гораздо сильней. — Как зовут? — повторил он сурово.
— Ха-ха… — кисло произнесла женщина.
Олег ждал, что за этим последует какое-то продолжение, но продолжать незнакомка не собиралась. Она с мокрым шелестом сдвинула занавеску и, сняв с крючка полотенце, начала не спеша вытираться. Влажные волосы норовили свернуться в хитрые локоны и прикрыть глаза — не то чтобы совсем изумрудные, но все же зеленоватые.
Женщина оказалась подозрительно мила: курносенькая, с неглупым взглядом и с высокими восточными скулами, хотя, кроме скул, ничего восточного в ее внешности не было. Зато была маленькая цветная татуировка — морской конек. На левой груди.
“Под правую руку…” — отстранение подумал Олег.
Блондинка заметила, что он на нее таращится, но не смутилась, а, наоборот, задорно покачала бедрами и накинула полотенце ему на шею. Перешагнув через бортик ванны, она попала ногой в мягкий розовый тапок баз задника и стала почти на голову ниже. Розовых шлепанцев Олег никогда не покупал, но сейчас ему было не до них. Рядом, всего в нескольких сантиметрах, проплывал симпатичный конек.
— Ты не ответила, — напомнил Олег. — Как тебя зовут?
— Ой, ладно, Шорохов, прекрати! Не смешно. — Женщина надела махровый халат, такой же розовый и чужеродный, как тапочки, и, фамильярно пощупав Олега за штаны, улыбнулась. — Даже не мечтай. Ты сегодня наказан.
Оставив его в полной прострации, она направилась на кухню, при этом у нее еще хватило наглости пропеть пару строк из какой-то песни, — что-то там про любовь и вечные расставания.
Олег, возбужденный и злой, бестолково потоптался возле стиральной машины, провел ладонью по потному зеркалу и беззвучно, одними губами, выматерился.
— Как тебя зовут? — крикнул он.
— У тебя заело? — так же крикнула она, хозяйничая с чайником.
— В смысле?…
— Смени пластинку. Неинтересно. Что на работе?
— На какой работе? — проронил он, выходя из ванной.
— Ну не на моей же!
“Она и про работу знает, — отметил Олег. — В милицию позвонить?… Стыдно. Чего доброго, приедут со съемочной группой из “Криминальной хроники”. Потом на всю страну покажут. Вот потеха будет…”
— Слушай, я тебе ничего не должен? — спросил он. — Ну…за это…за услуги.
— Олег!… — Блондинка, нахмурившись, помахала ножом. — Прекрати, Шорохов, мне надоело. Чай будешь?
— Буду, наверно… — вякнул он.
Женщина плеснула ему заварки — чуть-чуть, как он любил, и насыпала три ложки сахара. С горкой. Как он любил.
Олег механически сел за стол и подпер щеки кулаками. Незнакомка выглядела слишком домашней. Некоторые дамы легко обживают холостяцкие кухни, но эта освоилась непозволительно быстро — и в холодильнике, и вообще…
Рядом с чашкой лежала трубка радиотелефона, и Олег, подмигнув блондинке, набрал “100”.
“Сейчас все прояснится. Часы она перевела, для этого много ума не надо. Майку с шортами спрятала, вместо них подсунула штаны и рубашку. Тоже не бог весть какой трюк. Потом разделась и залезла под душ. А, и еще халат с тапочками притащила… Да у нее, похоже, целый сценарий… Сейчас я ей все популярно объясню, и она, извинившись, уйдет. Жалко…”
— Точное время — двадцать один час сорок две минуты тринадцать секунд, — раздалось в трубке.
— Тринадцать секунд… — Олег хлебнул чая и, выглянув в окно, надолго закашлялся. Во дворе лежал снег.
Отдернув шторы, он рывком распахнул раму. Его тут же окатило жестким морозным воздухом — выносной термометр показывал минус двадцать.
— Зима, что ли?… — буркнул он. — Нормально… Слушай, девушка… Черт, да как тебя зовут?!
— Шорохов! — сказала она серьезно. — Я обижусь, в конце концов. Что за дурацкая игра?
— Но ведь снег…
— А что бы ты хотел в декабре? — спросила она с сарказмом. — Пальмы?
— В декабре, да?… В декабре… — Олег оторвался от окна и посмотрел ей в лицо.
Он вспомнил — будто других забот у него и не было, — как женщина принимала душ, как при нем она вытиралась и как потрепала его за ширинку. Очевидно, блондиночка была уверена, что они знакомы, — давно и достаточно плотно. Олег в принципе не возражал: такая подружка его бы устроила. На первый взгляд — еще как устроила бы! Но только не в декабре. В декабре ему не нравилось ничего, особенно сам этот внезапный декабрь, наступивший на пять месяцев раньше положенного. Вчера, когда Олег ложился, был еще июль. И сегодня должен быть тот же июль. Не декабрь. И никакая блондинка не могла оправдать это безумие.
— Я представляю, — усмехнулась женщина. Присев напротив, она медленно достала из пачки сигарету. — Это самая забавная часть, — заявила она, пристально глядя на Олега.
— Как тебя зовут?
— Ты уже пятый раз спрашиваешь.
— А ты что, считала?
— Конечно.
— Н-да?… — Больше Олегу сказать было нечего. Женщина прикурила и, не сводя с него глаз, откинулась на спинку стула.
“Если до конца сигареты не объяснит, выгоню на улицу, — решил Олег. — Выгоню прямо в халате и в тапочках. Розовое на белом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18