— Я наложил ему швы, но он оставил кошелек дома! Через неделю пришел снимать швы — снова без денег! По сей день этот парень, Джек, где-то разгуливает с куском моей веревки в голове, — и пока я не увижу денег, она там останется!
— А не сотворить ли нам несчастный случай, благодаря которому ты стал бы известен широкой публике? — предположил я.
— Дорогой мой, это мне как раз и нужно. Пропечатай мое имя в «Бриспорт кроникл», и пять сотен годовых, считай, в кармане. Тут же отношения почти семейные: люди хотят одного — точно знать, что я — здесь, с ними. Но если не уличной дракой и не увеличением численности своего семейства, то как еще я могу им сообщить о себе? Ах, эта Дискосферическая кость в утке! — как могла бы она взволновать сердца людей! Подхвати благую весть Гексли, или кто другой, для меня это был бы блестящий дебют. Но все восприняли известие с таким отвратительным спокойствием, будто домино — это утиный корм.
— Слушай, вот что я сделаю, — заключил он, разглядывая дворовую живность. — Надрежу каждой дно четвертого желудочка и подброшу всю компанию Маркхэму. От этого у них развивается дьявольский аппетит: старик и вся его челядь мигом помрут с голоду. Что скажешь, Джек?
— Слушай, Томас, ты хочешь увидеть свое имя в газетах — правильно я тебя понял?
— Суть моих стремлений сформулирована тобой исключительно точно.
— Ну так, Бог свидетель, ты его там увидишь!
— А?.. Правда? Это почему же?
— Перед нами сейчас — достаточно многочисленная толпа, так ведь, Том? — продолжал я. — Они ведь возвращаются из церкви? Произойди там сейчас какая-нибудь неприятность, она не осталась бы незамеченной.
— Надеюсь, Джек, ты не собираешься порезвиться в толпе с ружьишком, чтобы обеспечить меня клиентурой?
— Что если бы завтра в «Кроникл» появилась статейка примерно следующего содержания:
«Печальное происшествие на Джордж-стрит. Граждане нашего города чинно покидали церковь на Джордж-стрит после утренней службы, когда вдруг, к их величайшему ужасу, модно одетый молодой джентльмен приятной наружности зашатался и без чувств рухнул на мостовую. Его подняли и понесли, дергающегося в ужасных конвульсиях, в приемную знаменитого доктора Краббе, который в ту же секунду выразил готовность оказать пострадавшему помощь. Мы рады сообщить вам, что вскоре молодой человек (оказавшийся достаточно известным в своих кругах гостем нашего городка) не только оправился от припадка, но и благодаря квалифицированной помощи специалиста смог вернуться в отель, где и продолжает сейчас свое выздоровление».
Что ты на это скажешь?
— Великолепно, Джек, великолепно!
— Ну что же, друг мой, я и есть твой модно одетый незнакомец. Обещаю, что в приемную к Маркхэму меня не понесут.
— Радость моя, какое же ты сокровище! Разумеется, против того, чтобы я тебе чуточку кровь пустил, ты возражать не станешь?
— Пустил… что?! Буду, и еще как, черт побери!
— Я вскрою тебе самую малюсенькую вену! — взмолился Том.
— Ни даже малюсенького капилляра, — отрезал я. — Слушай меня очень внимательно: если ты не пообещаешь вести себя по отношению ко мне достойно, я сейчас же откажусь от этой затеи. Глоток бренди я еще, пожалуй, стерплю, но не более того!
— Ладно, получишь ты свой бренди, — проворчал Том.
— Ну что ж, я готов. Могу забиться в конвульсиях прямо у ворот твоего сада.
— Отлично, старина.
— Кстати, припадки какого типа тебе более по душе? Эпилептический, апоплексический — это элементарно. Но, может быть, ты жаждешь чего-то более экзотического? Каталепсия, судороги продавца, шахтерский нистагм?
— Погоди, дай-ка подумать, — сказал Том и минут на пять умолк, попыхивая трубкой.
— Сядь-ка, Джек, — сказал он наконец. — Знаешь, мы могли бы придумать что-нибудь и получше. Понимаешь, припадок — дело не слишком опасное: ну да, врач оказал помощь — подумаешь, какой герой. Раз уж мы взялись за это дело, то отработать должны на все сто. У нас будет только одна попытка. Если тот же модно одетый гость нашего города задумает вновь забиться в конвульсиях, люди заподозрят подвох.
— Пожалуй, что и заподозрят, — согласился я. — Но, черт побери, ты ведь не надеешься, что я свалюсь со шпиля собора ради того только, чтобы дать тебе возможность осмотреть мои останки? Выкладывай, что у тебя на уме: если мысль здравая — я к твоим услугам. Итак, что мне предстоит?
Некоторое время Том сидел в глубоких раздумьях.
— Ты плавать умеешь? — вымолвил он наконец.
— И очень неплохо.
— Сможешь продержаться под водой минут пять?
— Думаю, без труда.
— Воды не боишься?
— Да я ничего не боюсь.
— Тогда давай выйдем и прогуляемся по окрестностям. Мне не удалось больше вытянуть из него ни слова. Некоторое время я просто быстро шагал рядом со своим другом, не имея ни малейшего представления о его намерениях. Свою первую остановку мы сделали у небольшого дока, по соседству с которым находился металлический навесной мост.
Том окликнул существо в высоких ботфортах, напоминавшее человека-амфибию.
— Гребные лодки у вас тут есть? Напрокат их сдаете?
— Да, сэр, — ответил человек.
— В таком случае, всего вам хорошего. — И к величайшему негодованию лодочника, выраженному, надо сказать, достаточно громко, мы отправились дальше. На этот раз, как оказалось, — к таверне под вывеской «Веселый морячок». Есть ли тут свободные койки? Да, есть. Ну, и прекрасно.
Мы направились к аптеке. Имеется ли тут гальваническая батарея? Получив очередной утвердительный ответ, Том Краббе с самодовольной ухмылкой повел меня обратно, оставив за спиной у себя целую вереницу крайне раздосадованных горожан.
1 2 3 4 5 6