Артур Конан Дойл
Илайес Б.Хопкинс
(рассказ)
Перевел с английского Геннадии Дмитриев.
В Джекманз-Галше его окрестили преподобным, хотя сам он никогда не
выражал законных или иных притязаний на сей титул, который, как полагали
старатели, являлся своего poда почетным званием, присвоенным Хопкинсу за
его изрядные добродетели. К нему привязалось и еще одно прозвище - Пастор,
весьма отличительное на австралийском континенте, где паства вечно в
разброде, а пастыри наперечет.
К чести Илайеса Б. Хопкинса надо сказать, что он нигде и ни при каких
обстоятельствах не утверждал, будто имеет духовное образование или иную
подготовку, дающую ему право исполнять функции священника.
- Каждый из нас старается на участке, отведенном ему господом нашим
Богом, а работаем ли мы по найму или же пляшем под свою собственную дудку -
это не имеет совсем никакого значения, - однажды заметил он, грубой
образностью своего высказывания как нельзя лучше потрафив инстинктам
обитателей Джекманз-Галша.
Никак не оспорить тот факт, что в первый же месяц после его прибытия в
Джекманз-Галш у нас явно поубавилось характерных для этого небольшого
старательского поселка злоупотреблений крепкими напитками и не менее
крепкими эпитетами. Под его влиянием старатели начали понимать, что
возможности родного нашего языка не столь ограничены, как они предполагали,
и точность выражения мыслей ничуть не пострадает, если не прибегать к
помощи витиеватых богохульств и ругательств.
К началу 1853 года мы, не сознавая того, весьма остро нуждались в
духовном наставнике, способном направить нас на путь истинный. Вся колония
была охвачена золотой лихорадкой, но нигде золотоискателям не фартило
больше, чем у нас, и материальное процветание очень дурно повлияло на
состояние общественной морали.
Небольшой наш поселок располагался в ста двадцати с лишним милях к северу
от Балларата(1) в извилистом ущелье, по которому протекает горный поток,
впадающий в реку Эрроусмит. Никаких сведений или преданий о Джекмане, чьим
именем был назван этот населенный пункт(2), не сохранилось. В описываемый
период население Джекманз-Галша состояло примерно из сотни взрослых мужчин,
многие из которых нашли здесь убежище после того, как обстановка в более
цивилизованных поселениях стала слишком неблагоприятной для их пребывания
там. Затерявшаяся в их среде горстка благочинных граждан не очень-то могла
влиять на этот грубый, кровожадный сброд.
Сообщение Джежманз-Галша с внешним миром нельзя было назвать простым и
надежным. В буше, простиравшемся между нашим поселком и Балларатом,
хозяйничал с небольшой шайкой головорезов, таких же отпетых, как и он сам,
грозный бушрейнджер(3), по кличке Носатый Джим, из-за чего путешествие в
Балларат было отнюдь не безопасным предприятием. По этой причине добытые
обитателями Джекманз-Галша самородки и золотой песок принято было хранить
на особом складе, где доля каждого старателя складывалась в отдельную
сумку, на которой значилось имя владельца. Обязанности хранителя этого
примитивного банка были поручены доверенному человеку по фамилии Уобэрн.
Когда на складе скапливалось значительное количество драгоценного металла,
вся добыча укладывалась в специально нанятый фургон и препровождалась в
Балларат под охраной полиции и определенного числа старателей, которые по
очереди выполняли указанную повинность, а из Балларата золото регулярно
переправлялось в Мельбурн. Хотя эта система и вызывала задержку золота в
Джекманз-Галше, длящуюся порой месяцами - до отправки очередного фургона, -
с ее помощью надежно расстраивались преступные замыслы Носатого Джима, так
как группа, сопровождающая золотой фургон, была слишком многочисленна и не
по зубам небольшой шайке бушрейнджеров. В пору, о которой ведется рассказ,
Носатому Джиму, по-видимому, ничего не оставалось, как, плюнув на все,
покинуть район своего разбойничьего промысла, так что путники, объединяясь
в небольшие группы, могли безбоязненно пользоваться дорогой.
Днем в поселке царил относительный порядок, поскольку большинство
обитателей ломами и кайлами крушили кварцевые пласты или на берегу ручья
промывали в лотках глину с песком. С приближением заката старательские
участки мало-помалу пустели, а их нечесанные, забрызганные глинистой жижей
владельцы неторопливо брели в лагерь, готовые Бог весть на какие проделки.
Сначала они наносили визит на склад Уобэрна, где сдавали дневную добычу,
точная величина которой записывалась, как полагается, в амбарную книгу,
причем каждый старатель оставлял себе некоторое количество молота на
покрытие вечерних расходов. Покончив с делом, старатели без удержу и со
всем проворством, на какое только были способны, принимались тратить
оставшееся на руках золото.
Притягательным центром вечерней жизни поселка являлась грубая стойка из
досок, положенных на две большие бочки. Это сооружение громко величалось
питейным баром "Британия". Дородный бармен Нэт Адаме отпускал здесь дрянное
виски по два шиллинга за кружечку или по гинее за бутылку, в его брат Бен
выполнял роль крупье в убогой пивнушке, сзади примыкавшей к бару и
преобразованной в игорный дом, который всякий вечер бывал переполнен.
У Адамсов был еще один, третий брат, но его жизнь безвременно оборвалась
в результате досадного недоразумения с одним из посетителей.
- Больно вежлив он был, - прочувствованно заметил его брат Натаниэл на
похоронах, - а такие люди не заживаются на этом свете.
1 2 3 4 5 6 7