Программы местных станций не привлекли его, он передвинул рычажок в диапазон коротких волн и покрутил верньер в порыве внезапного острого желания услышать что-нибудь по-русски. Вместо этого он наткнулся на программу «всемирной службы „Радио Европа“ из Парижа.
Шевцов не настолько хорошо знал французский, чтобы полностью понять смысл передачи, но повторяющиеся слова «Магеллан», шаттл, «НАСА» и фамилии астронавтов недвусмысленно указывали, о чем идет речь. О господи, да о чем же еще?! Шевцов протянул руку к верньеру, но она повисла в воздухе на полпути. Что-то мешало ему изменить настройку… Этот голос. Далекий голос в эфире мучительно напоминал Шевцову… Что? Он не мог вспомнить, но был абсолютно уверен, что слышал этот голос раньше. Но когда, при каких обстоятельствах?
Передача закончилась.
— Вы слушали комментарий Джона Хойланда на волнах «Радио Европа»…
Хойланд! Это имя фотовспышкой осветило закоулки памяти Шевцова. Все стало ясным, как июльский полдень. Этот приятный, располагающий голос, он лился тогда свободно и раскованно, цепляя, уводя за собой — вот как сейчас, в передаче «Радио Европа». Тот же голос, те же интонации, воскресившие прошлое.
Шерон застала Шевцова погруженным в глубокую задумчивость. Он даже не обратил внимания на то, как прелестно она выглядит в лиловом шелковом костюме и белых открытых туфельках.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила девушка. Шевцов выключил приемник:
— Знаешь, я, кажется, нашел.
— Что нашел?
— Кого, — поправил Шевцов. — Только что случайно услышал передачу… И думаю, что нашел журналиста, которому можно доверять. Правда, он в Париже. Он американец, но живет во Франции. Обозреватель «Радио Европа» Джон Хойланд.
— Ты знаком с ним?
— Да как сказать… — Шевцов подошел к окну, окинул взглядом пустынную дорогу к Грин-Бэю. — Виделся…
— Хороша рекомендация! — фыркнула девушка.
— Я расскажу… Это было несколько лет назад, я играл тогда в волейбол. Наша команда выехала во Францию на товарищеский матч. Там, в Париже, мы и познакомились с Хойландом, он работал тогда спортивным обозревателем. Посидели в ресторане, поболтали… Он отлично говорит по-русски, рассказывал увлекательные истории…
— И это все? Ты готов довериться человеку только потому, что он говорит по-русски и умеет связно изложить пару историй?
— Подожди, Потом случилось… В общем, один из наших парней влип в крупные неприятности по собственной глупости. Очень крупные. Хойланд помог ему, фактически вытащил, спас, подставляя себя. Никакой выгоды от российского парня он, разумеется, получить не мог. Не мог и опубликовать эту историю, чтобы подзаработать на ней, — она не из тех. Он просто рисковал собой ради практически незнакомого ему человека из чужой страны, потому что ему казалось, что так будет правильно, вот и все.
Шерон присела на складной стульчик:
— Но ведь все это было невесть когда… Захочет ли он ввязываться?
— По-моему, такие люди не меняются… Наша история как раз для него — сейчас он делал передачу о «Магеллане»… И потом, никого другого у нас все равно нет. — Глаза Шевцова потускнели. — Но это пустые разговоры, Шерон. Мы не можем купить билет и улететь в Париж.
— Да… А если позвонить на радиостанцию?
— Объявить о себе на весь мир? Да и что я ему скажу…
— А что ты ему скажешь при встрече?
— Быть может, ничего… Думаю, он узнает меня… Я имею в виду, не только как члена экипажа «Магеллана», но и как русского волейболиста из той злополучной команды… Впрочем, он и так вряд ли забыл… Но это другое дело. Там я буду видеть перед собой человека. Доверие — вопрос личного контакта, Шерон.
Девушка молчала. По ее сосредоточенному лицу Шевцов видел, что она о чем-то напряженно размышляет, вернее, взвешивает со всех сторон известные факты перед принятием решения.
— Я думаю, мы можем попытаться попасть в Париж, — сказала она наконец. — Тем более что в США нам сейчас находиться опаснее, чем где-либо.
— Как? — безнадежно усмехнулся Шевцов. — На воздушном шаре?
— На «боинге». И нам не понадобится покупать билеты, но потребуется много денег.
Шевцов исподлобья посмотрел на нее:
— Если ты задумала подкупить летчиков или что-то в таком роде, брось эту затею. Твоя авантюра закончится сначала в полиции, а потом…
— Нет, это не то.
— Тогда объясни, пожалуйста, — слегка раздраженно сказал он.
Шерон приступила к объяснениям, и по ходу ее речи скептицизм Шевцова постепенно улетучивался.
— Пожалуй, это может сработать, — согласился он. — Но если нет…
— Если нет, мы просто останемся там, где мы сейчас.
— Я хотел сказать, если мы доберемся до Парижа, но все пойдет наперекосяк…
— Надо же что-то делать!
Старенький «додж» миссис Джексон припыхтел назад через два с половиной часа после отбытия, что в общем соответствовало расчетам Шерон. Шевцов облачился в джинсы и серую водолазку. Привезенные миссис Джексон кожаные туфли оказались тесноватыми, и хромота из-за раны еще больше усиливалась.
Миссис Джексон передала дочери толстые пачки денег — семьдесят пять тысяч долларов.
— В банке не удивились, мам? — Шерон уложила деньги в сумку.
— Да нет, там все сочувствуют… Я сказала, что хочу переехать, потому что этот дом полон болезненных воспоминаний.
— Ты молодец, ма. — Шерон обняла миссис Джексон и поцеловала в щеку. — Мы возьмем старину «доджа», ладно? А когда вернемся, пригоним обратно.
— Когда вернетесь… — Миссис Джексон заплакала в объятиях дочери. — Храни вас Господь, дочка… Но неужели мне совсем-совсем, чуть-чуть нельзя узнать, куда вы едете?
— Мама, — с нежностью погладила Шерон ее волосы, — я бы многое отдала, чтобы предложить тебе поехать с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113