Вооруженную общину можно будет назвать «Государство Евразия»
. Так осуществятся мечты евразийцев 30-х годов. С нами захотят быть многие. В
озможно, мы завоюем весь мир. Люди будут погибать молодыми, но это будет ве
село. Трупы героев будем сжигать.
А какой смысл совершать революцию, если её цель Ц только захватить мини
стерские посты, вульгарные кабинеты. Мы должны будем сменить всё. И приду
мать себе Нового Бога, возможно, какой-нибудь тунгусский метеорит или же
лезную планету в холоде Космоса. Нашим Богом будет тот, кто даровал нам см
ерть. Может, нашим Богом будет Смерть. Так что как Мартин Лютер Кинг, I have a dream. Н
о его dream была бедненькая, убогенькая…

лекция первая
Монстр с заплаканными глазами: семья

Твой отец инженер или работяга Ц злой, худой, неудачливый, время от време
ни надирается. А то и вовсе, никакого папочки в семье, мать Ц в облезлой шу
бейке. Глаза вечно на мокром месте, истеричная, измученная, говорит голос
ом, в котором звучат все ахи и охи мира. Мать всегда жалко, к отцу никакого у
важения. Он Ц никто, когда пьян, ругается с телевизором. Вонючий братец (в
ариант: вонючая бабка) Ц после него противно войти в туалет. Квартира о дв
ух комнатах: слишком много мебели плюс ковры, коврики, половички, шторы. Ма
ло света.
Вечные: «Выключи свою музыку!», «Убери эту порнографию со стены!», «Я тебя
кормлю!» и прочие стенания, прелести жизни в семействе. Книг мало, только т
вои: Гитлер, Ленин, Дугин, Лимонов, «Лимонка»… Семья, сучий потрох, гнойный
аппендицит, группа тел, сжавшихся воедино во взаимном объятии страха: «С
аша, не выходи на улицу, там у подъезда какие-то парни!» Семья обучает боят
ься, трястись, усераться от страха. Это школа трусости.
Квартира, полученная с адским трудом, или купленная с огромным трудом, ко
оперативная, в последние годы советской власти. У родителей вся жизнь уш
ла на эту квартиру. Экономили, копили, собирали, купили. Потом счастливо об
живали бетонный кубик, соту во многоподъездном, многоквартирном челове
чнике. Любовно сверлили, клеили, годами подбирали дверные ручки. На план о
бустройства лоджии ушёл год. Ещё три на возведение рам и стекол. За четыре
года завоёвывают царства, Вторая Мировая Война пять продолжалась, а тут
лоджия. Её забили старыми тряпками и втиснули тебе раскладушку. Квартира
Ц как тюремная хата, где сокамерников не выбирают, как камень на шее эта
квартира, который нельзя бросить и оттого нравы какого-нибудь Южного Бу
това Ц почему-то должны быть твоими, а ты его, Южное, или какой там район, п
резираешь до рвоты.
Ты уже бреешься, а эта, блин, унизительная крепостная зависимость от жилп
лощади родителей, ты тут прописан, записан, чтоб вам всем, падлы, как крепо
стной! И когда у тебя будет твоя клетка, где можно повесить то, что ты хочеш
ь Ц хоть флаг НБП?! Когда, никогда!.. 25 тысяч баксов у тебя будут никогда. Дево
чку привести некуда. Какая тут нате вам полноценная жизнь. У пенсионеров
есть не только пенсии, у них есть квартиры, потому к ним ласково обращаютс
я власти, агентства, жулики, убеждая продать её, отдать в рент, пенсионеры
нужны.
Семья: липкая, тёплая навозная жижа, где хорошо отлежаться дня два, от побо
ев физических, в драке, и от моральных увечий. Но семья как чахотка ослабля
ет человека, изнуряет своей картошкой с котлетами, своей бессильной бесп
омощностью. Врываются завтра какие-то чужие, менты, чурки, даже защититьс
я нечем. А мать защитить, а сестру? С ними чувствуешь себя ещё более уязвим
ым.
В книгах и фильмах есть храбрые крутые герои. Были в начале века национал-
социалисты, фашисты и большевики, они покорили вначале свои страны, а поз
днее и чужие. Они шли стройными рядами, красивые, в барабанном бое и шелест
е знамён, молодые, и земля ложилась под них, как женщина, радостно. Пришел о
тец: «Опять читаешь про своих фашистов! Никогда этого не было, не было!» Се
л в кухне и гавкает…
Все вышеизложенное Ц лишь попытка воссоздания чувств пацана-подростк
а, юноши в семье. К этому можно добавить патологии, она нередко присутству
ет в жизни, Ц жиреющую маму, маму с сумками, как тяжелоатлет, не женщина, а
бидон какой-то, вьючное животное, верблюд; блевотину хрюкающего отца, но о
бойдемся без чернухи. Результат моих размышлений: Советская власть, сука
, успешно окрепостила семью квартирой. Всех привязали на цепь, оякорив кв
артирой. Ибо квартира в мерзлом российском климате Ц это разрешение на
жизнь. Прописка, квартира, работа Ц вот ассортимент ржавых тяжелых цепе
й, с помощью которых современный русский прикован к месту, недвижим, и бол
ее несвободен, чем русский XVII-го или XVIII-го века. Тогда можно было сбежать на
Дон, к казакам, к Разину, к Пугачеву. Куда сбежишь при подполковнике Путине
, везде облавы и несвободно нигде.
Письма в нашу газету «Лимонка», будучи главным редактором, я читал их, пят
ь лет все, дышали злобой и отвращением к российской действительности и к
семье. Пацанов не устраивали их мелкие, тусклые (или даже поганые) родител
и. Преобладало настроение блатной песни: «Родную мать зарезал / Отца я зар
убил / Сестренку гимназистку / В уборной утопил». Эти же чувства выразил от
лично американский режиссёр Оливер Стоун в фильме «Прирождённые убийц
ы» (мы его радостно рецензировали в первых номерах «Лимонки»). В фильме ге
рой Мики принёс кровавый ливер из мясного магазина в семью своей будущей
подружки. Мики Ц рассыльный. Гнусный вульгарный папа в семейных трусах,
вожделеющий дочь, патологическая мама, младший братик Ц семейка монстр
ов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11