Другие компании взяли бы с него дороже.
Корабль под красным флагом
Сэра назначила мне встречу в Си-Порт в шесть часов. Я явился туда в пять. Мне нечего было делать, я хотел посмотреть на Си-Порт, пошляться среди развалин и заборов. Сэра же сообщила мне, что на старом пирсе, подальше от народных взглядов, пришвартован корабль с красным флагом.
— Я не знаю, Эдвард, советский ли это корабль, — сказала она, — но флаг — красный. Может быть, это китайский корабль…
Я доехал в IRT subway до 14-й street и зашагал к воде. Осень 1977-го была ясная, народ Манхэттана и в конце октября бегал еще в пиджаках. Дабы замаскироваться и слиться с пейзажем, я надел самый грязный плащ из трех имевшихся в наличии. Район Си-Порта в те времена был запущен, безлюден и напоминал город, куда упала нейтронная бомба. Из провалившихся тротуаров росла трава. Здания зияли выбитыми окнами. В глубине почерневших от времени помещений заводского типа видны были непонятного назначения старые машины или ржавые корыта для индустриальной обработки рыбы. Когда-то здесь располагался оживленный рыбный рынок. Дабы прогуляться по этому кварталу в 1977-м, даже в дневное время, требовалось изрядное мужество. Или безрассудство. Сейчас, спустя десятилетие, там, говорят, сияет огнями цивилизации торговый центр и комплекс ресторанов, но тогда только я, сумасшедший Савенко, несколько чаек, несколько ворон и два пуэрториканских хулигана, проскочивших на старом велосипеде, оживляли набережную. Вода, если подойти и взглянуть, лежала далеко внизу замасленная, покрытая никогда не исчезающим слоем закисшего вонючего мусора. Трубы городской канализации денно и нощно выкачивали в нее человеческие отходы. Корабль с красным флагом я обнаружил ловко спрятавшимся за железобетонное месиво лестниц и бессмысленных мостов. С уровня океана он был отлично виден, но с набережной, высоко поднятой в этом месте (под ней, на уровне корабля пролегал скоростной highway), рассмотреть его было невозможно. Я облокотился на перила и посмотрел вниз на корабль.
Он был небольшой. Красный флаг развевался рядом с трубой. На флаге я обнаружил Серп и Молот. Множество сложных антенн различной формы окружали флаг.
Из двери под трубой вышел матрос в темном комбинезоне и резиновых сапогах. Взглянул на меня. Я поднял руку и помахал ему. Он спокойно ответил мне тем же и, подняв с палубы шланг, стал поливать палубу. На меня он больше не взглянул. Что ему до нью-йоркского бродяги в грязном плаще до пят. Он себе мыл палубу на своей советской территории. Сами советские так спрятались или их спрятали хозяева? Для сухогрузного торгового судна корабль был слишком мал. И у любого корабля должно быть название. Обыкновенно оно написано на теле корабля ближе к носовой части. На обоих бортах. У этого же почему-то был выписан номер «G-16». На палубе появился второй матрос.
За собой я услышал звук останавливающегося автомобиля. Я обернулся. Из автомобиля выпрямлялся в полный рост тип в сером костюме. Второй был виден за рулем. Выпрямившись, серый пошел на меня. Он был коротко острижен, спортивен, не различая еще его лица, лишь общий пружинистый силуэт, я подумал, что это или полицейский в гражданском, или тип из FBI.
— Looking for troubles? — сказал тип, улыбаясь. Блондинистый еж с сединой, нейлоновая рубашка, темно-серый галстук. И неожиданно — акцент. Не канадский или, скажем, южных штатов, что было бы объяснимо, но иностранный. Твердый. Знакомый.
— Вы русский, да? — спросил я по-русски.
Он этого не ожидал. Будь я прилично одет, он наверняка так не удивился бы, связал бы меня тотчас с эмиграцией в Америку. Но перед ним стоял манхэттанский бродяга, заросший лохмами, падающими на очки (одно стекло расколото), и в плащике, он был шедевр в своем роде, этот плащик цвета асфальта в мазутных пятнах… И башмаки, растоптанные, грубые, вроде ван-гоговских… Один шанс против десяти миллионов найти под такой личиной человека своего племени в полуглобусе расстояния до ближайшей границы Союза Советских. Он даже побледнел.
— А что вы тут делаете? — спросил он растерянно. Он уже жалел, я думаю, о своей развязности, о том, что задел меня первым.
— Захотел посмотреть на советский корабль. Моя подруга проезжала и увидела. Флаг с highway отлично видать. А что, нельзя посмотреть?
— Можно. Как вы здесь любите говорить, вы в свободной стране. Смотрите сколько угодно. А вы почему… русский?
— Бывший, — сказал я.
— Ну, — он расстегнул пиджак и чуть подтянул брюки, — русским вы навсегда и останетесь. Можно сменить место жительства, но кровь-то все та же. Вы что, еврейский русский или русский русский?
— Русский русский украинец, — сказал я, следуя его стилю.
Он улыбнулся.
— А я капитан этой посудины. — Он указал на корабль. — Вот в госпиталь ездил. У меня матрос свалился с желудком. Операция потребовалась. Пришлось просить аварийного захода в порт. Видите, куда ваша власть определила нас на стоянку.
— У меня с ними отношения сложные, — сказал я. — Я тут три года, а документы не дают. В FBI в феврале вызывали. Так что и наша, и ваша власть, но все не моя.
— Очевидно, плохо себя ведете. — Он засмеялся. — Я сразу увидел, что вы looking for troubles.
Оставшийся за рулем тип между тем загнал автомобиль на тротуар, плотно к перилам.
— Это мой американский друг, — пояснил капитан, проследив за моим взглядом. — Приехал из Бостона специально, чтобы повидаться со мной.
— А почему у вашего корабля нет имени, капитан?
— Поскольку мы научно-исследовательское судно. Геодезическое. Нас какое-то количество рассыпано по всем широтам, потому нам, выполняющим одну задачу, имен не дают, но номера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50