Ничего внятного из съезда не вышло, а жаль. Мы-то хотели с ними в союзе быть.
28 ноября «Лимонке» исполнится два года. Два года мы бесперебойно швыряли в страну раз в две недели по гранате. Кое-что нам удалось взорвать. Кое-что еще стоит. Но взорвем и оставшееся. Будет юбилейный вечер «Лимонки». Где — еще непонятно. Следите за газетой. В полночь у водокачки. Перепрячьте оружие.
Хотите, козлы, я выведу вас к могуществу?
Уже в шесть часов утра, на следующее утро после операции, если верить Ястржембскому, президент первым делом подписал указ о возвращении себе полномочий. Верится с трудом. Кто хоть однажды перенес на себе операцию под общим наркозом, знает, как тяжело выходить из небытия. А тут человеку сердце все перекроили. Верится в шесть утра и в указ так же, как в сорок уток и одного кабана, заваленных лично г-ном Ельциным. Вздор и ложь! И неумная ложь.
Президент вообще ведет себя крайне активно. И по палате ходит вдруг, и в больницу из Центра кардиологии перевелся. Неправдоподобно активен только что перенесший тяжелейшую операцию. Ну да черт с ними, лжет власть, привыкли лгать и будут лгать СМИ. Ложь в кремлевских теремах, ложь в редакциях газет. Временщики, дочь какая-то Дьяченко, почему-то Березовский какой-то. Так и напрашивается аналогия с последними годами жизни последнего царя. Там тоже Рубинштейн, Манус, подобный по жесткой дури генералу Лебедю — Распутин. (Горюет, наверное, генерал Лебедь и плачет, что САМ выжил, хозяин оклемался.)
Как бы там ни было, ОН остался жив. Жив, но ощущение конца царствования остается, и совершенно не верится, что с новым сердцем он будет носиться по стране и строить ее, делать, воздвигать. Не будет этого. Будут развлечения того же типа, что и ранее: временщики и фавориты будут сменять друг друга к удовольствию пенсионеров и домашних хозяек. Новые Коржаковы, Грачевы, Лебеди в быстром темпе пробегут по экранам теле и развлекут страну. В зиму будет чем заняться. Не все же водку пить, можно и забойный политический сериал поглядеть.
По поводу только что прошедших октябрьских праздников СМИ с удовлетворением отметили, что «праздничные шествия по России прошли нормально. Правопорядок не был нарушен». Коммунисты, как видим, стали совсем послушными по сравнению с 1991–1993 гг. И в какое, еще большее, смирение приведет их КПРФ, мы скоро увидим. Уместно напомнить о печальной судьбе кастрированных и прирученных европейских компартий. Такая же доля ожидает КПРФ.
Еще перед октябрьскими, 5 ноября, независимые профсоюзы вывели в большом количестве свои скромные и непритязательные войска на улицы городов России. Войск было много, но все пацифистские. Я бы сменял все эти тихие миллионы на один батальон спецназа, преданный мне лично.
Трудящиеся попрошайничают, а власть переименовала день Октябрьской революции в День согласия. Очевидно, совершили это мудрецы-советнички, подчитав из книжки Джорджа Оруэлла… Сделаем день военной большевистской революции медовым, паточным, сладким днем Согласия! И сделали. Хитро, конечно, но так как никакого тысячелетнего или даже десятилетнего рейха тяжелобольного президента не ожидается, слабоумный указ этот просто забудут уже через пару лет. Слабоумие — вот диагноз власть имущих, управляющих Россией с 1985 г. (до этого, с 1953 по 1985-й, шел процесс вырождения). А результат этого слабоумия — огромная неудача всех и вся на территории от Балтии до Адриатики и Камчатских берегов. Неудача страны, неудача русских. Неудачи в войнах, неудачи в культуре (ее нет), в науке, в личных жизнях всех и вся.
Хотите, козлы, я выведу вас к могуществу? Я знаю как. Недаром, как Владимир Ильич, я проторчал под теми же западными широтами и долготами столько же времени, как и он. Как и он, я проникся их умениями. До сих пор я был для вас слишком: слишком ярок, слишком эксцентричен, непривычен слишком… Но вы убедились, что привычные — или ворюги и предатели, или слабоумные карлики? Убедились. Берите меня. Я выведу вас к могуществу.
Два года борьбы
28 ноября 1994 г. вышел в свет первый номер газеты «Лимонка». Поздно ночью, в снежный буран привезли мы его из Твери на ржавом зеленом автомобильчике майора Шлыкова в Москву. Мы — это я (главный редактор), учредитель газеты Тарас Рабко и майор за рулем. Мотор глох несколько раз, приходилось выходить и толкать машину. Потом было еще немало авралов, катастроф, запарок и бедствий. Прошло два года, но героический период истории газеты не закончился. Нас запрещали в Красноярске и конфисковывали в Питере и Минске. Нас бойкотировали, отказывались брать на распространение. Судебная палата при президенте пыталась осудить нас по статье 74, а в сентябре с.г. на меня напали вблизи помещения редакции, били ногами в лицо — своеобразная честь, которой не удостоились главные редактора «Советской России» или «Дня» даже в самые революционные годы, в 1992–1993. Стукаческий талмуд под названием «Политический экстремизм в России» назвал нас «единственной газетой, которая с 1995 г. систематически призывает к насилию». Нас сумели выжить из двух типографий, причем запугивали директоров-типографов одновременно и власть, и оппозиция. Можно с уверенностью сказать, что второй такой газеты нет в России. Нас будут изучать историки также, как издания Радищева, философические письма Чаадаева, ленинскую «Искру» или «Фолькишер беобахтер». С орфографическими ошибками, с руганью, воплями, воинственные, тщеславные, но честные, подлинные, непроданные, вздрагивающие в такт истеричному пульсу нашего времени — это мы, «Лимонка». Газета давно отделилась от нас, стала достоянием России, ее природным богатством, ее взрывчатым детонатором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157