Неопытные, мы измучились с этой дурной дверью. Вначале ~ потому что (по моей вине) мы разогнали ее слишком широкой, каюсь, а выбить в бетоне даже десяток сантиметров оказалось геройским подвигом. В конце концов, побродив по окрестностям, Дугин обнаружил бригаду дорожных рабочих с пневматическим молотком и нанял их за 100 тысяч рублей. Но и они промучались с расширением дыры в стенах гэбэшного дома немало.
Как раз в эти дни случился мой разрыв с Натальей Медведевой. Собственно, ее отдаление от меня началось еще на улице Гримау, чуть ли не с начала года, видимым же стало 1-го июня, когда я вернулся из Ленинграда и обнаружил ее в спальне спящей на такой заляпанной менструацией и спермой простыне, что она ее позже от стыда украла, а в большой комнате стол, уставленный бокалами, рюмками, водкой — следы пьяного многолюдного пиршества. Грохнув бутылью об пол, я закрыл ее тогда и отпоил в несколько дней пивом, заставил опять принимать антиалкогольные таблетки. Она принимала таблетки с 1988 года. Однако, оклемавшись, она вернулась к прежнему образу жизни: уезжала "к музыкантам", являлась поздно, в полночь, в час ночи, в два. Я решил ее больше не удерживать. Шел тринадцатый год моей жизни с нею, были израсходованы тонны энергии, результатом была женщина-волк, чужая. Так что строил я штаб-квартиру партии в состоянии глубокого личного несчастья, чего, впрочем, нацболы в большинстве своем не знали, за исключением Тараса. Двое моих ребят, правда, стали случайными свидетелями моих страстей, о чем я жалею очень. Но страсти иногда настолько сильны, что и вождь не может их сдержать.
В один из самых горьких дней моей личной жизни случилось так, что мы выкладывали стену, вдоль которой вверх должна была подняться лестница. И руководил работами, и выкладывал стену я. Мастерок у нас был, но один, и мои голые руки без рукавиц к концу дня так набухли мокрым цементом, что подушечки пальцев превратились в раны. К вечеру позвонил явившийся из Питера Сергей Курехин и пригласил меня в темный ресто-сарайчик, кажется, «Маяк», в районе башни, занимаемой художником Глазуновым (я так никогда и не ходил туда после). Курехин был с девушками: рыженькой хрупкой Аней и высокой монгольских кровей Ольгой. Помню, что девушки заказали сметану и заставили меня держать руки в сметане. Курехин был тихий и заботливый. Девушек этих я знал и раньше, называл я их "ночными бабочками". У них останавливался Курехин, когда приезжал в Москву, с Аней у него был роман.
Еще один крупный эпизод, связанный с Курехиным, — это белая ночь конца мая 1995 года, которую я провел вместе с ним в Питере. Я останавливался тогда, приезжая в Питер, на Фонтанке, вход со двора, в странной квартире о двух этажах. Там не было телефона. Квартира принадлежала академии Вагановой, она же — знаменитая Кировская школа балета. С директором академии Леонидом Надировым познакомил меня один из первых национал-большевиков Питера густоусый Станислав Сорокин, трогательно похожий на Ницше, хромой человек, изучавший древние китайские рукописи, человек трагической судьбы, незаметно скончавшийся в один год с Сергеем Курехиным.
Все это необычные люди, стоявшие у истоков питерского национал-большевизма. Характерно, что, впервые в своей жизни прибыв в Питер, я жил именно там, во дворе на Фонтанке, а обедать Сорокин водил нас на Росси, 2, в столовую училища. Так вот, в тот приезд я провел в Питере вместе с Дугиным несколько дней с 24 по 29 мая. 29-го Дугин срочно уехал, и Курехин потащил меня с собой белой ночью вдоль Фонтанки в диско на фестиваль диск-жокеев. За эту ночь мы сблизились с ним очень, поговорив обо всем, кажется, на свете. В диско, помню, он знакомил меня с мясомассыми личностями, убеждая их дать деньги на партию. Личности смущенно оправдывались, что сейчас прибыли нет, а Курехин наседал: "Что же ты за еврей, если не хочешь дать денег на революционную партию. Фима, ты не еврей. Каждый еврей должен быть спонсором революционной партии".
Уехал я на следующий день, перед отъездом встретившись там же, на Фонтанке, с матерью Медведевой. Она спокойно и лучезарно рассказывала мне о своем сыне — старшем брате Наташи. Тот (младше меня на три года) после многих лет алкоголизма превратился в овощ. Живет у матери. И не находит дорогу домой, если выйдет из маминой квартиры погулять по микрорайону. Без всякого сомнения, именно в ту белую ночь, когда я гулял с Курехиным по Питеру вдоль желтых каналов (и в день, когда на вязком солнце встречался с ее матерью), Наташа напилась и спарилась с тем, с кем она сейчас живет (а также, если верить ее первой полупьяной версии, и с его другом). Эта подлая акция, очевидно, вызвала в мире воль, силовых биотоков и напряжений страшнейший сгусток негативной энергии, направленной на меня. И энергия эта ударила там, в Питере, но не по мне, имеющему 13 лет если не полного иммунитета, то защитное волевое поле. Отрицательный сгусток ненавидящей меня ее воли ударил по Курехину и убил его — породил в нем болезнь. Т. е. я знаю, что акт совокупления Н. в ту одну из последних майских ночей убил Курехина. Кстати, она его так же ненавидела и оспаривала, как и Егора Летова. (Врачи подтверждают, что болезнь Курехина началась летом 95 года). А еще более ненавидела она меня, Курехин попал под мою смерть.
Осенью предвыборная кампания Дугина и впрягшегося в нее Курехина сотрясала Питер. В конце сентября приехал и я для участия в шоу курехинской «Поп-механики». Помню его, бродящего с подвязанными еще двумя руками Шивы, выбегающего в буфет четырехруким. На сцене он страстно командовал. И даже ругался. Люди в белых комбинезонах надували в глубине сцены гигантские воздушные шары, взлетали в качелях ногами и юбками на зрителя знаменитые курехинские старухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136