На дальней стене горела гигантская TV-консоль — показывали парад в честь Дня независимости.
— Идешь на парад? — глухо спросил толстяк Лукьянова и кивнул в сторону TV-стены. Толстяк многозначительно уставился на Лукьянова. — Завидую вам, «S. E.». Всегда свободны. — Лукьянов постарался дружелюбно улыбнуться толстяку, но счел за лучшее не ответить. — По голове-то кто тебе дал? Хорошо приложились… — забормотал толстяк, и Лукьянов понял, что это только прелюдия.
— Оставь меня в покое, толстый человек, если не хочешь иметь больших неудобств. — Лукьянов отвернул с груди черный пиджак и обнажил приколотый к рубашке красный значок. На красном фоне золотыми буквами значилось: «Департмент Демографии. Агент». Круглый значок дал ему Тэйлор.
— Это не big deal, старый Лук, — сказал лейтенант, найдя наконец значок в ящике «лендровера», — но лучше, чем ничего. Старайся особенно не выставлять его и никогда не показывай самим дэмам, но на городских жандармов и мелкие полиции «Агент Департмента Демографии» действует безотказно. Я иногда даю такие значки своим девочкам…»
— Извини, я принял тебя за одного из недобитых… Извини… Извини… — Толстый встал и, подхватив свой чек, быстро ушел к кассе, колыхая необъятным задом в просторных несвежих джинсах.
Лукьянов даже не очень обрадовался тому, что значок сработал. Он хотел спать. Спать было негде. TV вдруг заскрежетал, и звук заполнил ресторан. «Идут наши самоотверженные «youth workers» 18й Трудовой Бригады, — объявил диктор, и трубы и литавры заколотили по барабанным перепонкам Лукьянова. — Вся Парк-авеню залита синим — синие джинсы, синие рубашки — в цвет неба нашей Великой Америки одета сегодня ее трудовая молодежь… Впереди с отточенным долгими тренировками искусством, манипулируя батонами, также в синих юбках и блузках, гарцуют юные мажоретки. Красивая и здоровая Юность Америки гордо шагает сейчас по Парк-авеню». Бравурный марш «youth workers» — случайно Лукьянову пришлось познакомиться с его автором Джефри Ноландом — ударил по забинтованной голове Лукьянова, и в голове что-то запульсировало. Лукьянов встал, сгреб со стола свой чек и поплелся к кассе. Вынул из бумажника доллары, молодая некрасивая кассирша неодобрительно взяла деньги:
— Food-stamps значительно удобнее, мистер. Рекомендую вам пользоваться food-stamps. — И без выдоха продолжила: — Вы также можете покупать у нас «Брекфаст-Сереалс». Три тысячи сто двадцать пять купонов, вырезанных из коробок «Альфа битс Брекфаст-Сереалс», дадут вам право бесплатно получить по почте Avatar 900xL компьютер.
Сверхпроизводство компьютеров создало идиотскую ситуацию, при которой их некуда было девать. Компании выдумывали хитрые трюки.
— Спасибо, в следующий раз, — проскрипел Лукьянов и, осторожно коснувшись руками головы, вышел на улицу.
Поставив одну ногу на тротуар, враждебный толстяк сидел на удивительно хрупком в сравнении с его телом голубом мопеде и, дергая педаль другой ногой, пытался завести мопед. Набитый плодами «Здоровья» живот толстяка дергался при каждой попытке. «Так тебе и надо, stupid», — злорадно подумал Лукьянов и повернул в сторону Бродвея.
Навстречу ему, видимый издалека в своих красных одеждах, шел не спеша дэмовский патруль. До Лукьянова донесся их смех. Пять человек, как обычно (говорят, все инструкции, следуя примеру Ленина, писал дэмам сам Дженкинс). И, по инструкции Дженкинса, патруль должен был состоять из пятерых. Лукьянов повернулся и пошел в противоположном направлении. Не дожидаясь зеленого света, которого, кстати, могло и не быть именно на этом светофоре — светофорная система Нью-Йорка не ремонтировалась множество лет, и городские власти, удалив из города частные автомобили, успокоились, — Лукьянов быстро перешел Пятую авеню. На другой стороне он осторожно оглянулся и на ходу увидел, что дэмы беседуют с толстяком, наконец заведшим свою голубую стрекозу. Толстяк показывал дэмам на него, Лукьянова. Влип, со страхом подумал Лукьянов, влип, и так неожиданно быстро. Жирный, может быть, думает, что делает и им, и мне удовольствие: там еще один ваш, ребята. Вон он, уже на той стороне. А может быть, он не поверил значку Лукьянова? Лукьянов прибавил шаг и быстро пошел по 29й в сторону Мэдисон.
«Кто бы мог подумать… Вчера хотел умереть. Сегодня уже хочу жить… Может быть, завтра я опять захочу умереть. Пожил свое, сколько можно. Мог умереть еще в шестнадцать, когда воспаление легких вдруг развилось в туберкулез…»
К большому сожалению Лукьянова, людей на улице было мало. Дойдя до Мэдисон, он повернул и, успев увидеть идущих за ним по 29й дэмов, пошел по Мэдисон вверх, рассчитывая, что успеет дойти до многолюдной 34й улицы до того, как дэмы им заинтересуются и крикнут ему, чтобы он остановился. Если бы не его забинтованная, с проступившей сквозь бинты кровью, голова, Лукьянов, может быть, рискнул бы остановиться. Голова и нелепый в жаркое летнее утро черный костюм делали его подозрительным.
На углу 31й и Мэдисон в голове Лукьянова опять, как в ресторане, запульсировала кровь, и яркие рыжие пятна расцвели впереди в подымающемся вверх пространстве Мэдисон. Твердо зная, что пятен на уровне человеческого роста в воздухе Мэдисон на самом деле не существует, Лукьянов испугался, что потеряет сознание, и оглянулся в надежде, что, может быть, уже нет необходимости бежать, идти так быстро, может быть, дэмы не преследуют его. Увы, сейчас уже не было сомнений, что дэмы идут за ним. Несмотря на энергичный пробег зверя, расстояние между Лукьяновым и дэмами не уменьшилось.
Он побежал. Побежал, виляя, вспугивая все более многочисленных прохожих, ожидая выстрелов и надеясь, что стрелять, рискуя попасть в прохожих, они не решатся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78