— Увижу вас позднее, Кэмпбэлл. — Дженкинс шагнул в любезно вызванный ему Кэмпбэллом элевейтор и поощрительно улыбнулся своему секретарю.
У выхода из элевейтора к нему привычно присоединились «бульдоги». Шагнув в залитый ослепительным солнцем двор, Дженкинс пожалел, что не захватил темные очки. Дежурный офицер охраны, лейтенант Де Сантис, увидев босса, приложил два пальца к красному берету, и его люди тренированно взяли Дженкинса в растянутый движущийся овал, спинами к нему, и ощетинились автоматами «НМ-55» во внешний мир.
— Хэлло, лейтенант.
Дженкинс, держа портфолио в левой руке, быстро пересек двор, поднялся — два «бульдога» впереди, один сзади — в ожидающий его серебристо-красный «Москито» и, войдя в личный салон, закрыл за собой дверь. В 20 минут полета, требующиеся, чтобы достичь Правительственного аэропорта, Дженкинс хотел просмотреть бумаги, приготовленные ему Кэмпбэллом. С бумагами он, однако, покончил быстро. Токийская интернациональная ежегодная конференция по проблемам демографии — исключительно парадное, в сущности, бесполезное мероприятие, посему, перелистав схемы и графики Кэмпбэлла и проглядев свою собственную речь — вся речь уместилась на одной странице, — Дженкинс углубился в свои мысли.
Дженкинса вынужденно волновало его собственное здоровье. Боли в спине, вдруг опять начавшиеся, несмотря на строжайшую диету, боли в желудке, головокружения, чаще всего поздно ночью, перед отходом ко сну, боли всех видов посещали теперь его тело всякий день. Дженкинс без докторов отлично знал свой диагноз. «Пришла твоя старость — старик», — ухмыльнулся он горько, поглядев рассеянно в окно вертолета на все уменьшающийся внизу квадрат его «дома» — бывшего здания Метрополитен-музеум. Одну свою мечту он, без сомнения, осуществил. Еще в первый год пребывания в Нью-Йорке, молодым провинциалом, свежеприбывшим из Детройта, увидав впервые Метрополитен-музеум, раскинувшийся привольно над Пятой авеню, он подумал: «Вот бы где жить» и произнес эту фразу вслух. Приятель Майкл Осман, так же, как и Дженкинс записавшийся в Law school Нью-Йоркского университета, прокомментировал:
— Да, аппетит у тебя, Сол, неплохой! — круглолицый Осман зевнул.
— А что, Майкл, человек сильной воли может добиться всего в этом мире, в том числе и сделать Метрополитен-музеум своим домом, — сказал Сол, раздраженный неверием ленивого Майкла.
— Я хочу посмотреть… — Майкл зевнул опять.
Майкл погиб вместе с большей частью населения столицы Вашингтон 21 ноября 2007 года. Майклу не пришлось увидеть своего приятеля Сола Дженкинса, переселившимся в желанное здание. «Судьба удаляет свидетелей», — вздохнул Дженкинс. Безымянные миллионы, видящие строгого Секретаря Департмента Демографии на фотографиях в газетах и по TV, не знали его студентом-юристом Дженкинсом, таким же, как и еще, может быть, десятки тысяч молодых людей, обратившихся к перспективной профессии. Студентом в вельветовых брюках и полосатой спортивной рубашке миллионы его не знали. Они не могут сравнить мизерное начало Дженкинса и его сегодняшнее могущество. Майкл мог увидеть расстояние от пункта «A» до Метрополитен-музеум и открыть рот. Но Майкла нет… Постепенно все, кто мог открыть рот, умерли. Давно ушли в мир иной родители Дженкинса, соученики по колледжу. Кое-кто из них, несомненно, отправился на тот свет благодаря проведенному Дженкинсом через сенат закону 316, пункт «B». Увы, старение — процесс неизбежный и позорный для человеческого существа. До гипертрофированного развития медицины, какового развития Дженкинс не одобрял, человеческие существа не доживали до преклонного возраста. Медицина же нарушила нормальный процесс… и вот человек…
Дженкинс потерял нить мысли. Под вертолетом внизу был сине-стального цвета океан, они перелетали в штат Нью-Джерси. «Скоро и я должен буду уйти, — сказал себе Дженкинс. — Я износился. Семьдесят три года — это много. Даже для мужчины из клана Дженкинсов. Но перед тем как уйти, я хочу убедиться, что эта страна и после моей смерти будет управляема твердыми руками и ясной головой». Том Бакли Джуниор не обладает ни тем, ни другим. И все же, по всей вероятности, он опять станет Президентом Соединенных Штатов. Две трети дряхлой Республиканской партии уже поддержали его, и, вне всякого сомнения, республиканская конвенция в августе назовет его своим кандидатом. Последнее, чего желал бы Дженкинс Соединенным Штатам, — это второго президентства Тома Бакли. Бакли должен уйти. И Дженкинс поможет ему в этом.
В ресторане «Здоровье» на 29й улице, между Бродвеем и Пятой авеню, сидя напротив неопрятного толстяка с красным хмурым лицом, Лукьянов с жадностью поглотил десятиунцевый стейк и салат. Только вылизав содержимое пластиковой салатной чашки кусками хлеба, Лукьянов поднял голову от стола и позволил себе посмотреть вокруг. Вокруг всеми возможными цветами резал лукьяновские глаза пластиковый рай. Сеть ресторанов «Здоровье» опутала Америку в последние десяток лет. Заключив выгодные контракты с главным работодателем страны — Государством, рестораны кормили каждый день все четыре смены «youth workers», санитарных помощников и великое множество другой организованной рабочей силы. Посетители платили «Здоровью» специальными зелеными карточками «Food stamps», которыми их работодатель — Государство выплачивало «youth workers» ежемесячную заработную плату. «Здоровье» обходилось «youth workers» недорого, качество пищи было вполне сносное, и потому зеленые фасады ресторанов «Здоровье» встречались теперь в Нью-Йорке через каждые сто метров.
В десять утра 4 июля не многие пластиковые стулья «Здоровья» были заняты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78