Книга под мышкой, прошел по коридору. Оно (человек или собака, так и осталось неузнанным мною) вновь нагадило в ко ридоре. Запах был мерзкий. Я подозревал, что у собаки старого китайца понос. Я также подозревал, что китаец - бывший мелкий гангстер, тихо живущий, уйдя от дел. Обыкновенно китайцы обитают кучей, кагалом. Очевидно, у желтого старого человека были достаточно серьезные причины, заставившие его отказаться от общества себе подобных желтых людей. В нашем отеле в свое время спрятался и жил себе тихо известный советский разведчик полковник Абель. Здесь же его и арестовали. Так что китаец (если мои подозрения оправ данны) не первый, прячущийся в "Эмбасси". Кэмпбэлл присутствовал при аресте Абеля ФБР. Он уже был менеджером, Кэмпбэлл. В те годы "Эмбасси" еще не оккупировали черные, но он уже был средней руки запущенный отель. Я взял словарь, лег на пол и раскрыл книгу. На старом ложе "Эмбасси" было удобно спать, лежа на спине и на боках. Но читать лежа на животе было крайне неудобно. Потому что проваливался в матрас живот и спина прогибалась в ту сторону, куда она, как известно, плохо прогибается. В джинсах и черном свитере, я лежал на вытертом красном макете, перекатываясь, когда нужно, от "Дуче" к словарю... Через полтора часа я уже знал, что мать Муссолини - Роза была очень религиозная мамма, а паппа Аллесандро, кузнец, был полусоциалистполуанархист и читал семье за столом куски из "Капитала". Помимо этого, паппа любил дам и не забывал об алкоголе. Аллесандро повлиял на сына, как ни один другой человек: Три удара в дверь. - Кэн? - Гэт аут, Эдди. Пожар в 1037-м. Я вскочил и вышел к нему. В коридоре пахло гарью и висели, ясно видимые, как паутины, нити дыма в углах. У 1037-го собралась кучка наших. Розали и Базука, одетые на выход, мощнейшие зады затянуты в искусственный шелк, он лучше всего липнет к телу; в абсолютно идентичных накидках из голубого искусственного меха на плечах, каблуки рвут ковер, губы накрашены. Целая банда тинэйджеров с девятого этажа, этим постоянно не фига делать, еще десяток черных рож, среди них эФ-мэн, и даже наш китаец. Старый китаец считался у нас белым, хотя, с другой стороны, его поганая рожа была скорее зеленого цвета. Поганым считал его Кэн, он мне сообщил, что китаец "поганый", и я, не вдумываясь в тонкости, принял точку зрения Кэна и черного большинства - за что-то они его не любили. Но выжить не могли. Впрочем, китайцев не смогли выжить даже монголы... Наши стояли и смотрели под дверь 1037-го. Из-под двери подымался дым, густой и черный. Появился Кэмпбэлл, затемненные очки старого неудачника, джинсы, клетчатая рубашка, бывшие блондинистые, а теперь серые буклины надо лбом. Связка ключей в руке. За ним жирный мексиканский Пэрэс, зам-менеджера, или младший менеджер, энтузиаст, нес огнетушитель. Наши радостно закричали. Кэмпбэлл отпер дверь. Из комнаты в коридор ввалился сразу десяток кубических метров вонючего дыма. Как будто горел склад автомобильных по крышек. Отважные менеджеры прошли в дым. Кашляя, выскочили из дыма. - Пойду позвоню пожарным, - сказал, разворачиваясь, эФ-мэн. - Стой где стоишь, - закричал Кэмпбэлл. - меня оштрафовали твои пожарные за предыдущий пожар. Справимся сами. Всего лишь тлеет матрас. - эФ-мэн прав, - сказал мне тихо Кэн. Но так как все мы или почти все постоянно были в долгу у Кэмлбэлла, часто должны были за много месяцев назад, даже самые умные умники заткнулись. Кэмпбэлл и Пэрэс, намочив платки и набросив их на лица, ушли в дым. Кто-то из них разбил стекло в окне, и дым потянуло из коридора. Выскочив подышать, отплевавшись и отхаркавшись, они вернулись из второго похода со злополучным матрасом. Из черной дыры в брюхе матраса вздымались черный и серый дымы. Матрас был скорым пробегом вынесен на одну из лестниц, ближайшую, и обильно залит водой. Мы, толкаясь, разумеется, протиснулись и на лестницу. Включая Розали и Базуку. - Чего приперлись, - сказал нам Кэмпбэлл. - Вам что, делать нечего? Рты раскрыли... А вы, красотки, валите на улицу, вас уже клиенты ищут. Кэмпбэлл шлепнул Базуку по заднице. Смущенные, мы стали расходиться. Нам действительно нечего было делать, а пожар - крупное развлечение. И бесплатное. Кэн, я, банда тинейджеров и эФмэн - ни у кого из нас не было денег. Мы были народные массы отеля. У народа нет денег. Деньги есть у серьезных людей. В "Эмбасси" серьезные люди были видны по одежде. Серьезные люди были сутенеры или (часто в одном и том же лице) наркобизнесмены. Не драг-пушеры, прыгающие целый день в холле с пакетиками, но дилеры - те, кто снабжает пушеров пакетиками. Серьезные люди с такими, как я, Кэн или эФ-мэн, даже не разговаривали. О чем?.. За все время моего пребывания в отеле один раз ночью в лифте со мной заговорил сутенер. Протирая платком бриллиант на кольце. И в эту ночь я был одет в мои лучшие тряпки. "Если тебе нужны отличные девочки - приходи в 532-й". Кэн cпустился в холл, я вернулся в компанию Муссолини. В 1901 году Бенито, так же, как и я в этом возрасте, писал стихи, пытаясь их опубликовать. Расчувствовавшись, я вспомнил, как покойный Витька Проуторов и Сашка Тищенко понесли мое произведение в газету "Ленинська Змина", а я остался на противоположной стороне Сумской улицы - в парке Шевченко среди весенней зелени, - потел, переживая. Стихотворение, напи санное мной к празднику Первомая (я был готов продать свой талант), ком сомольская газета отвергла. Деликатно посоветовав моим приятелям: "Пусть ваш друг вначале научится писать стихи" и вручив им лист бумаги с титулом книги если я не ошибаюсь, Матусовского "Как научиться писать стихи". Мое горькое поражение мы запили портвейном в кустах парка Шевченко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12