Свирепые лица, вытаращенные зрачки, и форма, новую эпоху не впечатляли. Нужно было представить дела. А дел у РНЕ никаких не было.
Нужен был съезд партии. Чтобы поговорить о требованиях эпохи, о новой тактике, или лучше о новых тактиках, об ошибках РНЕ и "Трудовой России". Помимо всех этих тем, Фёдоров прожужжал мне все уши: нужно принять новую программу, Эдуард! И попытаться получить общероссийскую регистрацию с новой программой. Программу Фёдоров сочинил сам и показал мне её стесняясь. Так как я уже давно относился к бумажкам скептически, то я проглядел программу и осведомился лишь о том откуда Фёдоров скомпилировал текст. Узнав что частично из программы КПРФ я удовлетворился. Съезд решено было провести так, чтобы участники съезда могли бы выйти на шествие и митинг 23 февраля в день закрытия съезда. Таким образом заезд должен был состояться 21 февраля вечером в пансионат "Зорька" под Москвой, работа съезда должна было начаться утром 22 февраля, утром 23 февраля участники съезда должны были выехать в Москву.
Записывая всё это в Лефортовской крепости в ожидании окончания следствия и суда, я предвижу, что на суде ещё будет обсуждаться и III Всероссийский Съезд Национал - Большевистской Партии. Обвинители будут пытаться доказать свою версию какие решения принимались на съезде и о чём там говорилось. Я здесь привожу свою, и мне виднее потому что я съезд организовывал. Почему съезд был оформлен под всероссийскую Конференцию Собственных корреспондентов газеты "Лимонка"? Потому что у директоров клубов, ДК, и пансионатов врождённая аллергия к политическим партиям и предоставлять помещения для съездов оных, директора наотрез отказываются, предвидя неприятности и от властей и от собравшихся на съезд партийцев. Тем паче, если партия радикальная и состав её - молодёжный. К тому же недавний ажиотаж со съездом РНЕ только усугубил положение теперь директора панически боятся съездов. Потому мы разумно спрятались под личиной конференции Собкоров газеты. И не пригласили прессу.
Группа нацболов взявшаяся надзирать за порядком во время съезда решила по собственной инициативе осмотреть перед выступлениями зал. Покойный Александр Бурыгин обнаружил в лицевой стене зала за экраном - металлический предмет, похожий на растянутую грушу, присосавшийся к проводам. Бурыгин счёл за нужное отключить предмет от проводов, разъединив клеммы. Работа съезда наяалась.
Слово взял вначале я и вкратце отчитался перед представителями региональных организаций за проделанную партией с ноября 1998 года работу. Часть моего выступления была посвящена необходимости смены тактики. "Собственно говоря тактику мы уже сменили" - констатировал я. Поскольку в России власть возвращается к тоталитарным методам подавления инакомыслящих, политическая деятельность становится всё более рискованной, партии лучше сосредоточиться на защите русских в странах СНГ. Защита партизана Кононова в Латвии, Севастопольская акция протеста уже сделали Национал - Большевистскую партию самой популярной радикальной партией России. Так будем же продолжать идти этим курсом. Три наиболее перспективных для нашей борьбы страны СНГ это Латвия, Украина и Казахстан. И потому что там наличествует крупные массы русских и русскоязычных соответственно 900 тысяч. И миллионов и 5,5 миллиона, но ещё и потому политика русофобии официально проводимая властями этих стран делает жизнь русских плохо выносимой. Особенно это касается Казахстана и Латвии, и таких областей Украины, как Крым и Западная Украина.
Последовали недолгие прения. Затем съезд проголосовал за то чтобы партия перенесла основную тяжесть борьбы в страны СНГ. Съезд одобрил и методы: следует совершенствовать и развивать те методы, которые мы уже применили в Латвии и Севастополе. Затем мы проголосовали за новую программу Фёдорова и выбрали меня опять председателем партии. Около полудня в зал ввалились разнообразно одетые милиционеры и объявили, что в зале заложена бомба. Нам было предложено покинуть зал, милиция дескать осмотрит помещение. Я приказал всем без паники отправиться единым строе в корпус, где мы разместились на ночлег. Придя туда, я предложил всем участникам съезда тщательно осмотреть свои вещи, и дабы будут обнаружены инкриминирующие предметы - избавиться от них. Чем все и занялись. "Вениаминыч" - шёпотом сказал мне Бурыгин "Это не менты! Ты видел, как они одеты? Впопыхах нацепили, кто что мог. В отдалении у них стоя фургон, наверное подслушивающая машина. Ждали, а звука всё нет... Грушу-то я отключил."
После обеда съезд возобновился. Нам сказали, что бомбы не нашли. После обеда лидеры региональных организаций делились опытом борьбы. Костя Маузер говорил как они работают в Риге, Анатолий Тишин, он только что сменил Фёдорова на посту руководителя Московской организации Партии, рассказывал о своём опыте отсидки в Севастопольской тюрьме. Этим же мы занимались и ещё несколько часов следующим утром. Затем на автобусах отправились в Москву. Я впрочем имел привилегию уехать в автомобиле зажатый между двух охранников: Бурыгиным и Гавриловым.
В тот день НБП шла по Тверской с первыми в истории России антипутинскими лозунгами: "Путин, мы тебя не звали, - уходи!" и "Долой самодержавие и престолонаследие!" На страшном холоде, вечером я расстался с национал - большевиками у памятника Жукову. На трибуну общего съезда оппозиции идти не хотелось. К тому же, как всегда, к микрофону подступиться будет сложно. Заслуженные отставные генералы, депутаты, все спешили сказать слово о советском солдате, сообщить, что русский народ самый святой и могучий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86