". Я был зол от того, что Анпилов поступает так дико. По моему мнению название блока следовало рассчитывать заранее, как можно ранее начать его раскручивать, чтобы избиратели привыкли к блоку, и встретив его в избирательном бюллетене знали бы его. Оттяпает Анпилов у Тюлькина название блока 1995 года. Под которым они едва не попали в Думу, было неизвестно, было покрыто мраком.
В партии переживали отказ. В первую очередь те, кто постарше. Осторожно отодвинулся от нас лидер кемеровской организации, бывший ЛДПРовец. Погрустнел Андрей Фёдоров вложивший вместе со мной множество сил и работы в организацию съездов и регистрацию. Парень из хорошей семьи (мать его участвовала в конструктировании важных ракет) -питомец юридического факультета МГУ, он конечно балдел от судьбы Че Гевары, относился с презрением к депутатам ГосДумы где работал юрист-консультом у Лукьянова. Однако лучше не погибать в лесах Боливии а победить в результате голосования.
Многие переживали. Но политическая организация созданная волею и мышечной энергией из живых молодых парней не может в угрозу МинЮсту исчезнуть или разойтись. Надо было жить дальше и работать дальше. А вот как работать представлялось мало понятным. Мы надеялись на блок Анпилова Терехова. Но поползли тихие слухи оттуда(через их молодёжную организацию АКМ) что Анпилов нами недоволен. Якобы мы "слишком". Пришли слухи что у Анпилова новый друг - внук Сталина. Джугашвили.
"Внук Сталина - не сам Сталин" сказал я ребятам. "вспомните 7 ноября, в последний раз Анпилов попросил меня выдвинуться вперёд "Трудовой России" для схватки с ОМОНом" (От схватки лидеры того шествия Анпилов, Терехов, Крючков, Пригарин тогда отказались, струсили. Речь шла об ультиматуме: пропустить нас на Красную площадь!) "Анпилов нуждается в нас"-решили мы и успокоились. А зря.
29 января в здании на Лубянке состоялась моя встреча с генералом Зотовым. Встречу устраивал уже хорошо известный мне капитан ФСБ Дмитрий Кондратьев. Зотов, глава Управления по борьбе с политическим экстремизмом и терроризмом оказался радушным невысокого роста толстяком. Я и Кондратьев присели у стола совещаний, в то время как Зотов бежал от своего стола к нашему. Он время от времени цитировал мои статьи из газеты "Лимонка" и именно для этого возвращался к столу, где у него было очевидно открыто моё досье. Я пытался объяснить Зотову что мы не экстремисты, что как всегда поверхностные СМИ пришили нам этикетку "экстремистов" всего лишь потому что мы яркие, броские, хлёсткие. У нас яркие лозунги, яркие флаги. Однако никаких инцидентов с властью у нас не было до сих пор. Но возможно будут. И я повторил для Зотова доходчиво те же доводы, каковые я привёл в письме Крашенинникову.
Что Национал-Большевисткую партию насильственно и беззаконно лишили доступа к избирателям. Что среди семи или более тысяч (тут Зотов заулыбался, ну уж прямо семи ?! Семи,-настоял я пятьсот плюс или минус, поправка на текучесть) членов партии найдутся такие которые захотят продолжить борьбу другими методами."
" Я им очень не советую этого делать",-сказал Зотов. "Я тоже", поддержал я его. "Вы бы взяли и убедили бы МинЮст и ещё кого следует, чтобы партию зарегистрировали."сказал я. "Это способствовало бы исчезновению экстремизма".
"У МинЮста своя работа, у нас своя", развёл руками Зотов. "Если у Вас появятся люди желающие продолжать борьбу незаконными методами, дайте нам знать" - сказал Зотов глядя в сторону. "Вон Диме дайте знать, или, он вынул густо-серую визитную карточку и написал номер телефона. Вот мой личный номер или мне лично."
Я ушёл. На Фуркасовом меня ждал обеспокоенный Костян. "Я уже думал вас арестовали."
"Срок не подошёл ещё"-ответил я.
30 января.
На следующий день наши, в количестве 13 человек осуществили акцию на съезде партии "Демократический выбор России". В момент когда Егор Гайдар произносил речь и дошёл, говорят до слов "экстремизм", наши парни встали и стали скандировать лозунг "Сталин! Берия! Гулаг!" "Капитализм - дерьмо!". Кино-концертный комплекс "Измайлово" вмещает около двух что ли тысяч человек. Делегаты съезда "выбросов" растерялись. Они сориентировались только тогда, когда охрана кино-концертного комплекса уже выводила наших из зала. Тут "выбросы" опомнились и стали плеваться, пытаясь ударить ногам и кулаками национал-большевиков находящихся в руках охраны. Произошло это уже в дверях. Ребят кинули в отделение милиции. И отпустили в тот же день, записав выходные данные. Милиция почему-то отнеслась к нашим пацанам сочувственно. Я думаю потому что Егор Тимурович был и есть крайне непопулярен среди граждан России. Он обобрал всех, меня в том числе. Все мои основные книги неудачно вышли в России с ноября 1991 года, договора на них я заключал из расчёта спокойного времени. Но когда со 2 января 1992 года грянула над Россией шоковая терапия, я с моими причитающимися мне 10 копейками с каждого заработанного с продажи рубля, оказался нищим. А мог бы стать богатым человеком. Первые тиражи были: 200 тысяч, 250 тысяч, 150 тысяч экземпляров и так далее. О милиции и говорить нечего, их тоже Гайдар опустил. Возможно потому они сочувственно отнеслись к юным хулиганам.
На следующий день мы с Костяном купили 9 газет и в семи из них оказались статьи и фотографии драки со съезда. В плане информации это была крупная победа, телеканалы также в изобилии показали случившееся. Потерь: несколько десятков рублей штрафов. Прибыли - огромное количество, несмотря на то что больше половины фотографий изображали расхрабрившихся "выбросов" кидаюших кулаки в нацболов, каковых крепко держали в руках охранники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86