С Летовым мы поладили. Он тогда часто приезжал в Москву, может потому мы и сумели спеться тогда, что он долгое время находился под нашим влиянием. Несколько раз за лето мы с Дугиным взяли Летова с собой к Баркашову. Заносчивый как и Дугин, Баркашов, взялся было учить Летова как одеваться и предложил ему подстричься, но встретил достойный отпор. "Я одеваюсь бедно, также как мои "фанаты"-твёрдо заявил Летов и при этом его лохмы упали ему на очки. "Мои фанаты не могут позволить купить себе импортные кроссовки, поэтому я ношу кеды,-а коротко стричься я не хочу, я punk, коротко стричься надо в Армии." Пришёл сын Баркашова, похожий на сына Жириновского и на сына критика Володи Бондаренко одновременно и благоговейно попросил у Летова автограф. Егор победоносно сверкнул очками, а Баркашов крепко задумался.
Надо отдать должное Летову, политическая позиция у него всё-таки всегда была. Он настаивал на том, чтобы в идеологии Национал-Большевизма было побольше "красного" и русского, но поменьше национализма. Такую позицию не назовёшь рафинированной, но в ней есть определённость. С Баркашовым они не стали так уж далеки (я к примеру сказался прямо противоположен Баркашову), но приязни между ними не возникло. Вообще сближение с Баркашовым произошло по вине моего несносного любопытства к людям и желание создать помимо Национал-Большевистской Партии ещё и союз левых и правых радикалов, Анпилова и Баркашова. На уровне человеческом с Баркашовым делать было нечего. Тонкими замечаниями он не поражал, никаких сенсационных идей не выдвигал, не мог быть увлекательным как Дугин. Он кстати разговаривал двусмысленно, с подтекстом, как криминал.
Осенью Егор опять появился в Москве. Пришёл в комнату в "Советской России" вместе с солистом группы "Родина" Манагером. На самом деле у солиста совсем простая русская фамилия вроде Соколова, мне объясняли почему он назвался Манагером, но я забыл тотчас почему. Сибирский солист группы "Родина" был в тулупе. Худенький, бородатенький Егор называл меня "Лимоныч" и ласково похлопывал по плечу. К тому времени мы уже заключили договор с типографией "Тверской Печатный Двор" на публикацию нашей газеты, и делали первый номер. В связи с этим усилился поток посетителей в комнату в "Советской России". И раздражение по этому поводу главного редактора Валентина Чикина. Нам передавали об этом сотрудники газеты, и даже первый помощник Чикина через которого Чикин общался с нами настучал нам. Я в свою очередь вознегодовал. Я перешёл в "Советскую Россию" в январе 1991 года, когда такой мой поступок назвала "самодурственным" интеллигенция. Я печатал в "Савраске" как её называли злопыхатели по паре статей в месяц до самого октября 1993 года. Я, своим именем поднял тираж этой газеты, когда я впервые приехал к ним в феврале 1992 года Чикин предложил мне любой кабинет на выбор. Я был их лучшим журналистом. На выборах в ГосДуму, КПРФ, членом которой состоял Чикин, предала меня в лице самого Зюганова (подробности есть в "Анатомии Героя"), и вот теперь ещё Чикин выражает недовольство, как домовладелец, недовольный тем, что к жильцам ходят гости! Можно было не заметить что ходя, и не так много ходят, и ходят по делу. Я написал Чикину письмо, но не передал. Разумный коллектив хотел чтоб мы выпустили "О" номер, и потом ставили номера в скобках, обозначая количество номеров за год и нумерацию всех номеров. Я решил что подобное рабское следование нелучшим газетным стандартам нам ни к чему и мы приняли сквозную нумерацию. Рабко нашёл в здании "Литературной газеты", в том самом кабинете где когда-то помещалась газета "День" распространительскую фирму "Логос-М" и мы отправились туда однажды. Диспетчеров и секретаршей Андрея Панова,-главы фирмы работала Светлана Евгеньевна-бывший распространитель газеты "День", и сам Панов, оказалось был молодой человек начинавший свою деятельность бизнесмена в газете "День", в качестве распространителя. В походе в "Логос-М" мы с Рабко преуспели больше чем рассчитывали. Мы рассчитывали лишь показать копию макета Светлане Евгеньевне и получить от неё телефоны распространителей. Однако, когда я сидел в секретарской комнате беседуя со Светланой Евгеньевной, меня узнал партнёр Андрея Панова, заинтересовался макетом, и потащил меня в кабинет к Панову. Дело кончилось тем, что "Логос-М" захотел взять у нас весь тираж, все 5 тысяч экземпляров на распространение, это была победа. В такой, более или менее удачливой атмосфере появился на свет первый номер газеты "Лимонка". Со всеми затяжками и отлагательствами всё же 28 ноября 1994 года номер был вывезен мною и Шлыковым из Твери и ночью сдан в один из дворов на Площади Восстания, там где поворот к метро "Баррикадная" там тогда помещался склад фирмы "логос-М". К утру я привёз пачку газет в наш штаб в "Советской России". Мы там сидели, радовались, ухмылялись. В первом номере была статья Дугина "Старые и Новые", моя "Лимонка в Проханова", интервью с Егором Летовым. Учредителем газеты был обозначен Рабко, главным редактором-я, макетистом Костя Чувашев.
Нас пришли поздравлять Анпилов, фото-кор "Правды" Майя Скупихина, по-моему кто-то из газеты "Аль-Кодс" (они снимали помещение у Чикина). В связи с этим весьма скромным юбилейным шумом нам тотчас передали, что Чикин вне себя от ярости. Казалось бы: Вы оппозиция и мы оппозиция, мы-радикалы, появилась газета,-союзник в борьбе с Системой. Целые анфилады комнат находились во владении главного редактора "Советской России". Рядом с лифтами был огромный холл в котором в одном, разгородив его, можно было разместить целую редакцию газеты, ей Богу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86