Это было хорошо, it was good, когда мой член, сейчас это не «гуд». Ужасно. Ужасно, что у нее нет отвращения к члену, но всегда удовольствие написано на ее физиономии, сосущей, обрабатывающей член. Ей нравится это делать. И мнет его шары рукой. Яйца мужчины – вечный предмет ее фантазий и удовольствия. – Я замедлил шаги. Темный, спал сквер на углу рю дю Тампль и рю дэ Бретань. Несколько раз мы ходили с ней в этот сквер, дружно сидели на скамье, обозревали войну уток и войны детей. Почему все воюют? Дети, утки, мужчины и женщины… Я, однако, – сын солдата. Я знаю, что так надо. Я не пацифист, я воюю тоже и с удовольствием. Войны нужны между утками, мухами, детьми в скверах, мужчинами, женщинами. Но я думал, что она – мой союзник, я думал – можно расслабиться… Вот тут-то враг тебя и подстерег… Ты думаешь женщины могут быть союзниками? Все могут быть союзниками всех на какое-то время. Потом комбинации распадаются и союзники становятся противниками. Но как тогда жить, если Никому нельзя доверять? Вот это и есть Большой Секрет, – загадка Сфинкса, большая мудрость жизни…
Я начал ее подозревать безо всяких на то оснований. Чисто инстинктивно. В том камикадзэ стиле жизни, которую вела моя женщина, присутствие новых элементов было мне мало различимо. Что вообще за жизнь у женщины, поющей в ночном клубе? Женщина отправляется на работу в 21.30 вечера. Дабы сэкономить время и покинуть дом позже, она красится дома и в клубе только переодевается. С тяжелым ночным мэйкапом, в шляпе, в пальто с лисой на шее она выходит из улицы Сент-Совэр, – Святого Спасителя (что за насмешка!) на улицу Сент-Дени. Женщина большая, с крупным лицом, широкоротая, пальто с плечами придает ей облик переодетого трансэкшуал. В русской женщине 1 метр 79 роста, француженки же все маленькие. Ее принимают за нефранцузского транссэкшуал. Ей что-нибудь бормочут вслед, но в основном побаиваются. Бразильские транссэкшуал слывут опасными. Денег ей вечно не хватает, потому она обыкновенно спускается в метро. Реомюр-Себастополь – мерзкая станция, полная мерзких в декабре личностей, греющих ослабшие от алкоголя и мастурбации тела в чреве мамы-метро. Пересадка на Шатле, – еще более мерзкое место, куда как осы на сладкое слетаются все бездельники и мелкие мошенники города. Даже запах у станции Шатле, – хуже не бывает, – помоечный. Сальные гитаристы, бледные, шелушащиеся от неизвестных редких болезней черные, шелудивый люд, такие же по воспоминаниям античных авторов толпились в грязных переулках вокруг Римского Форума, ожидая подачек и надеясь на чрезвычайные происшествия… Однажды какой-то бледный негр попросил у нее франков. В шляпе, она читала книгу, стоя в конце платформы. Она сказала по-английски «Leave me alone» , и продолжала читать. Гундя, негр не отошел, но решил припугнуть ее. Дело происходило ведь в конце платформы, в стороне. Он замахал руками и сбил с нее шляпу. Может быть и испуганная, она, однако, перевернула кольцо на пальце массивным крученым спрутом из серебра вверх, и врезала. Несмотря на ночную – работу и злоупотребления алкоголем, сибирский рост и русская сила сбили шелудивого представителя третьего мира на грязный бетон платформы. Подхватив свою шляпу и книгу она безнаказанно сбежала из метро…
Клуб… Крики пьяных селебрити. Они там у себя дома – в этом клубе. Серж Гинзбург, – расстегивающий штаны… Омар Шериф, блюющий, не дойдя до туалета. Этот хуй, игравший в «Последнее танго в Париже», Брандо, напившийся методически, заранее договорившись с дирекцией, кто из служащих клуба доставит его тело в отель… Аднан Кашоги, хватающий женщин за задницы… Окружение, ясно, не способствует развитию здоровой морали у молодой женщины. Несколько певиц помоложе, продающих себя за шубы, за тыщу франков, за две тыщи франков менее пьяным клиентам. Разумеется, после работы. К нему в отель или по месту жительства, что редко. К нему, в любом случае… Ха, она всегда гордо заявляла, что она не такая. Однако, когда они стали жить раздельно (после нескольких лет совместной жизни) она сама сказала ему, что не избежала какого-то количества отелей. Какого именно количества? Я не считал. Да и она предпочитала лишить повествование цифр и фамилий… Однако, и в это я верил, в ее поведении движущей силой были не деньги, но чувства. Кипяток чувств. И среди чувств преобладало вечное женское желание испробовать свою силу на мужчинах, опять и опять убедиться в желанности, в том, что ее хотят. Женская власть ведь именно в том, что ее желают… Однако…
Я проходил мимо серого бока здания мэрии 3-го аррондисманта. Огибая здание, с другой улицы, от комиссариата этого же аррондисманта выехал черно-белый камион «Полис». Медленно проехал мимо. Я почувствовал на себе взгляды охранителей порядка. Я знал, что они не остановятся. Волосы мои успели отрасти, бушлат сидел ловко, туфли были начищены и в несчастьях еще ярче, чем в рутинные дни. Сквозь прорезь шарфа видна белая рубашка с галстуком. Я теперь всегда ношу галстук… Однако… Те, другие певицы или кто там, акробатки, фокусницы, возможно тоже считали, что спят с клиентами в соответствии со своими чувствами, а не по причине меркантильной. Другие представляются нам проще, чем мы сами… Во всякой женщине рано или поздно обнаруживаются черви. Клубок червей. Пусть ты найдешь себе бело-розовую девственницу…
Первый раз я пришел в три ночи и, ненавидя себя, поднялся по неприятной мне лестнице на носках сапог. Дело в том, что из ее комнаты хорошо слышно, если идут по лестнице. Собственно, она редко возвращалась из клуба в три ночи. Однако это было еще приличным временем для меня придти к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54