Тюремщики смеются. Сафут . Ягаре-Оргим, он лжет? Ягаре . Лжет. Самсон . Нет, не лгу. Очень, очень любила. Она раздевалась и танцевала передо мной, такая белая. Такая белая! Нет, я не лгу. И на ногах у нее, на ее тоненьких ножках, беленьких ножках, были золотые кольца, и они так звенели: зын-зын-зын. Как у козочки. Ягаре . Ты хотел бы такую, Сафут? Сафут ( смеясь ). Хотел бы. Самсон . Ну да! Потому что я был красив и меня звали пророком. Я был судиею над Израилем. Что вы смеетесь, собаки? Меня все боялись и почитали. Когда я на площади ставил седалище свое, юноши прятались, а старики вставали и стояли. Князья удерживались от речи… Ягаре ( глумливо ). Князья? Самсон . Сокрушал я беззаконному челюсти, и все меня боялись. Что смеетесь, собаки? Я мог говорить с богом. Сафут . Зачем он так говорит, Ягаре? Он опять лжет? Ягаре . Опять. Это самый большой лжец во всей Иудее. Оба хохочут. Самсон . Нет, это правда, клянусь вашей богиней Иштар. Я могу когда угодно говорить с богом. Когда хочу, тогда и говорю. Ягаре . Ион тебе отвечает? Ну, довольно, довольно, а то принесу бич. Ступай, Сафут, здесь тебе нечего делать. И я пойду, мне некогда, некогда. Пусть болтает один. Самсон ( ворчит ). Филистимские собаки! Козел! Ягаре . Ну! Ну! Самсон . Оставь мне кость, Сафут, я еще не доел. Ягаре . Оставь ему кость, пусть грызет. Самсон . Не уходи, Ягаре, мне еще не хочется спать. Поговори со мной. Ягаре ( уходя ). Некогда, некогда! Погрызи кость и спи, заснешь. Самсон ( негромко, вдогонку ). Козел! Оба тюремщика уходят. Самсон нащупывает кость и кладет на пол, возле своего каменного ложа; сам ложится, ворочается и готовится ко сну. Говорит сонно и вяло. Надо спать, а у меня болит все тело. Как измучили меня филистимские собаки! Днем жжет меня солнце, а ночью знобит стужа, а ночью… ( Глухо и равнодушно стонет, по привычке .) И все болит, все болит и чешется, и чешется. Хижину и рабыню, молоденькую, да, молоденькую… Кость я положил? Положил. Нет, я не лгу. ( Сонно зовет .) Далила! Далила! Молчание. Темнеет. Со стороны входа повелительный стук в железную дверь, голоса, приказания. Быстро входит со светильником Ягаре . Ягаре . Вставай, Самсон! Самсон! К тебе пришли. Самсон ( вскакивает, испуган, почти в ужасе ). Кто? Ягаре, кто? Не надо, не пускай!.. Ягаре . Молчи, ты!.. Самсон испуганно отодвигается в угол, прижимается к стене. На лестнице голоса многих людей, свет факелов. Сопутствуемая вооруженными рабами, спускается Далила, останавливается, не доходя последней ступени. Далила юна и прекрасна собою. С нею оба ее брата: рыжий Галиал с белым как мел, дергающимся лицом и красивый, презрительный Адорам . Все одеты с царственным великолепием. Адорам ( негромко ). Где же он? Тюремщик! Ягаре ( кланяясь ). Он здесь. Самсон!.. Он очень испугался, господин, он спал. Он спрятался. Самсон, иди сюда! Самсон . Не пойду. Адорам . Он понимает, что ему говорят? Ягаре . Мы сейчас только смеялись над его речами. ( Хихикает .) Но простые слова он понимает. Самсон, к тебе пришли… Самсон! Сюда никто не ходит, господин… Галиал ( тюремщику ). Отойди, глупец. Вы, светите! Самсон, отчего ты не выходишь сюда? Самсон . Я сплю. Не трогайте меня, не надо. ( Кричит .) Не надо! Галиал . Очнись. Это не сон! Очнись и выйди к нам. Молчание. Самсон ( делает нерешительный шаг вперед ). Вот и я. Я не знаю, кто вы и зачем пришли. Сюда никто не ходит. ( Кричит .) Ягаре! Ягаре-Оргим, где ты? Ягаре . Я здесь. Не кричи! Если ты будешь кричать и упрямиться, они прикажут принести бич и… Галиал . Молчи! Ты не узнаешь моего голоса, Самсон? Припомни. Ты его слышал в последний раз тогда, когда и свет видел в последний раз. Вспомни каленое железо, Самсон! Самсон . Это ты, Галиал? Не убивай меня, я не сделал ничего дурного. Ягаре лжет на меня. Далила . Он не хочет тебя убивать. А мой голос ты узнаешь, Самсон? Самсон . Твой голос, женщина… О! ( Бросается на колени, звеня цепями, униженно лбом прижимается к полу .) Далила! Госпожа моя, Далила! Твой раб счастлив, что ты удостоила твоими белыми ножками… твой раб счастлив, прости, Далила, твой раб счастлив! Адорам ( негромко ). Он отвратителен. Какое скверное животное! Галиал . А ты болтун! Встань, Самсон. Далила . Поднимись, Самсон, я хочу тебя видеть. Поднимись же. Самсон нерешительно встает. Факелы ярко освещают его изуродованное, с выжженными глазами, дикое лицо. ( Отшатываясь .) Так вот… так вот ты какой! Говори с ним, Адорам, я не могу. Галиал ( предостерегающе ). Сестра! Далила . Я ничего. ( С судорожным смешком, похожим на всхлипывание .) Так вот он… какой! Галиал . Эй, вы, с факелами – назад! Адорам ( равнодушно и презрительно ). Здравствуй, Самсон. Я брат Далилы, Адорам, ты узнаешь меня? Когда-то мы с тобой дружили – помнишь моих египетских певиц и плясуний? Если ты хочешь знать, я был против твоего ослепления и сейчас нахожу, что это было глупо. Мы пришли узнать, как ты живешь. Что же ты молчишь? Самсон . Я н-не знаю, что мне говорить. Сюда никто не ходит. Здесь тьма. Адорам . Да, пожалуй, и я на твоем месте не знал бы, что говорить. Не угодно ли тебе продолжать, брат, или тебе, сестра? С меня довольно. Далила . Самсон! Это я, Далила, – ты помнишь? Мы, я и братья, мы пришли… Завтра праздник богини Иштар, и по дороге в храм мы зашли к тебе… Ты помнишь, что это за праздник, Самсон? Ты помнишь богиню Иштар? Иштар! Самсон . Нет, госпожа. Я ничего не помню. Я прошу не наказывать меня строго, если я… Я работаю как вол, я не ленюсь! Далила . Ты не помнишь? Это праздник весны и любви, Самсон. Когда мы подходили сюда, звезда Иштар уже дрожала и искрилась в огне заката, а скоро взойдет луна… Ты помнишь луну, Самсон? Вспомни: дома все станут белые, а тени от них черные, и тогда – ты помнишь?
1 2 3 4