– В «Дирижабли»?
– Да, – ответил Дроздов. – Знаешь там камнеобрабатывающий завод? Вот туда и гони.
Водитель тронулся в сторону Долгопрудного, украдкой бросив взгляд на полыхающий терем. Мотор «эмки» взревел, набирая обороты, Сердюченко переключился на третью передачу и все внимание перенес на дорогу.
– Под прошлый Новый год совсем снега не было, – вздохнул он. – А нынче во как завалило. Прямо беда.
– Запивки что, совсем никакой нет? – поморщился Максим Георгиевич, отворачивая колпачок фляжки.
Только что выпитая порция спирта уже растеклась по жилам горячей размягчающей волной. И захотелось еще, чтобы уж совсем стало хорошо. Все! Покончено с этим чертовым Богданом. Покончено! Только теперь Дроздов признался себе, что пленник, голодный и бессильный, напугал его. Максим Георгиевич представил себе, как гордец Громов сейчас ползает, вереща, по подвалу, и кашляет горячим дымом, и кожа на нем поджаривается и лопается, выпуская вскипающую от огня кровь. И злорадно усмехнулся. Так ему!
Сердюченко что-то сказал, но Дроздов не расслышал. Ненависть ко всему, что его окружало, росла в нем с бешеной скоростью.
«Бежать! Бежать! Это все из-за них. Из-за большевиков…» – подумал он и чуть не выругался вслух. И сам испугался того, что слово сорвется с губ, а Сердюченко возьмет и стукнет наверх.
– Так что? Нет запивки? – повторил Максим Георгиевич.
– Не-е! – помотал головой Сердюченко. – Я же сказал. Была бутылка с водой под сиденьем, да лопнула от мороза, пока машина стояла.
Под рев мотора энкавэдэшник глотнул, закашлялся и захрипел, заворачивая крышку. Снег пошел гуще, и пришлось снизить скорость, так что к камнеобрабатывающему заводу подкатили, когда часы Дроздова показывали полночь. В запертых воротах подвывал ветер, в сторожке горел электрический свет.
– Посигналь, – приказал Максим Георгиевич.
«Эмка» трижды крякнула клаксоном, дверь сторожки распахнулась, выпустив облако пара и худого охранника в длинном тулупе. Он молча отпер замок и впустил машину на территорию завода, внимательно рассмотрев пропуск.
– Заведешься на морозе-то, а, Сердюченко? – спросил Дроздов, открывая дверцу.
– Постараюсь. А коль чего, так сторож поможет толкнуть.
– Тогда глуши мотор. – Он сунул руки в карманы и спросил у охранника: – Где начальник?
– У себя в кабинете. Сегодня завод не работает, но он там. Ожидает.
– Проводи.
– Не могу я пост покидать.
– Твою мать! – рассвирепел энкавэдэшник. – А ну быстро веди, не то я тебя прямо здесь расстреляю! Или в лагерях сгною. Не понял, что ли, с кем разговариваешь? Распоясались!
Они прошли через главную проходную и поднялись по темной лестнице в административную часть. Максим Георгиевич пнул дверь кабинета, через которую пробивалась полоска света. Сторож поспешил вернуться на пост.
– О! Товарищ Дроздов! – подскочил из-за стола пухленький низкорослый человечек с белой опушкой вокруг блестящей лысины. – Очень рад вас видеть! Присаживайтесь, я сейчас чай поставлю…
– Водички дай, – энкавэдэшник опустился на стул и распахнул каракулевое пальто. Шапку, осыпанную крупой таящего снега, он бесцеремонно бросил прямо на стол.
– Что? – не понял начальник.
– Воды, твою мать! Простой воды, в стакане!
– А! Сейчас-сейчас! – Хозяин кабинета засуетился, бросился к графину, налил полный стакан и протянул гостю.
Дроздов достал фляжку и смешал спирт с водой. Выпил, поморщился, налил еще стакан воды и запил. Щеки его раскраснелись, как от долгого бега на лыжах.
– Образцы приготовил? – Он утер рукавом выступившую слезу.
– Конечно! Вот они, Максим Георгиевич. – Начальник услужливо достал из стола четыре небольших каменных плитки разных цветов и разложил на столе перед энкавэдэшником. – Очень хорошие образцы. Лучшие. Мы такие использовали для отделки метро.
– Да плевать мне, на что вы их там использовали. – Дроздов взвесил на ладони каждую плитку. – Лучше скажи мне, в природе где такие камушки встречаются?
– В смысле? В каких регионах? – осторожно уточнил толстячок.
– Что за идиотов назначают в начальники производства! Я спрашиваю, в каких местах добывают подобные камни. В горах, в низинах, в болотах? Где?
Хозяин кабинета сглотнул и присел на краешек стула.
– Ну, что касается мрамора, то это по сути крепко слежавшийся известняк. Он образовался на дне древних морей. Гранит же имеет более плотную, вулканическую структуру. Эти образцы гранита из Ленинграда.
– А что у вас есть из высокогорных пород?
– Смотря о каких горах идет речь, – глаза начальника снова забегали от неуверенности и страха.
– Я же сказал! О высоких!
– Памир, Тибет?
– Ну, допустим, Тибет, – изображая равнодушие, уточнил Дроздов.
– Ну, там иногда встречаются базальтовые слои.
– Тибет. Так-так, – Дроздов побарабанил пальцами по столу. – А у вас есть базальт?
– Нет, – начальник цеха покачал головой и шмыгнул курносым носом. – Это же не отделочный камень, Максим Георгиевич!
– Ладненько. – Дроздов добавил в голос металла и вонзился взглядом в мягкое добродушное лицо заводского управленца. – Даю срок до завтрашнего вечера. Можешь объявлять аврал, тревогу, что угодно. Но завтра к семи часам вечера мне нужен базальтовый куб. Примерно вот такого размера. – Максим Георгиевич развел руки чуть меньше метра. – И еще один вот из такого гранита. Бывает гранит в горах?
– Бывает, – толстячок озадаченно потер нос.
– Ну вот и отличненько! Так и порешим. Два кубика, значит, к завтрашнему вечеру. Один из базальта, другой из гранита. Постарайся не привлекать к этому делу лишних трудящихся. Списочки участников передашь мне вместе с готовой продукцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24