- Дураки вы, если честно, - вставил Мишаня. - Все дуются и дуются, гордость свою показывают. А чего, спрашивается, показывать? Съезжались бы да и жили снова вместе.
- Помолчи, психоаналитик. Уж кто бы советовал… - Дмитрий дружески ткнул Марата в плечо. - Ладно, герой, все наладится. Главное - не тоскуй и поскорее выздоравливай. Ну а мне, пожалуй, пора.
- Куда это? - возмутился Мишаня. - Ты даже водку свою не допил!
- Сейчас допью, - святое дело на полдороге не бросают. И пойду. Пора мне, ребятки.
- К Диане, что ли?
- А хоть бы и к ней. Не знаю, как вам, а мне семейная жизнь явно здоровье укрепляет. Так что пойду долечиваться.
- Иди, иди, а то на сеанс лечебного секса еще опоздаешь! - Серега Маркелов шутливо помахал рукой, Стас понимающе подмигнул, а Тимофей стиснул ладонь так, что Харитонов невольно поморщился.
- Главное - не наткнись где-нибудь на Рамапитека, - предупредил Мишаня. - А то ходит здесь один, скупает что ни попадя. Не дай Бог, Кравченко его поймает.
- Да что бы вы понимали!
Сопровождаемый гоготом друзей, Дмитрий поднялся и, козырнув на прощанье левой рукой, направился к выходу. Обильно смоченный водкой, мир был слегка неустойчив и шаток. Тем не менее он все-таки был…

* * *
С женой Тамарой Марат развелся около года назад. Развелся тихо, без скандалов. Так получилось, что командировка в Чечню завершилась раньше положенного. Но ни о ранении, ни о своей досрочной выписке он решил не писать. Очень уж хотел заявиться домой неожиданно, чтобы получился сюрприз. Сюрприз действительно получился, только скорее для него. Все как в том бородатом анекдоте про мужа: приехал, вошел и застал. Или, как выразился один сатирик: «вени, види, но не вици». Счастье, что под рукой не оказалось ствола, а то легко мог бы кого-нибудь пришить. Не ее, так хахаля. Но, слава Богу, этого не случилось, и пока, поблескивая ягодицами, мужичонка торопливо собирал разбросанную всюду одежку, злость успела куда-то испариться.
Он же молча сидел на стуле, с перевязанной на груди рукой, и ждал, когда соперник уйдет. А потом спокойно и невозмутимо изложил жене условия развода. Говорил и сам себе удивлялся - камень, а не человек!
И только позже он понял, что больше всего Тамару задело тогда его ледяное спокойствие. Она даже попробовала закричать, но он так на нее посмотрел, что она осеклась. Заглянула в его глаза и заплакала. Было очень больно, но и после расставания он сохранил к ней добрые чувства. Жаль ее, дуреху. Иногда прямо до слез. Ведь так и не слепилось у нее ничего с тем полуночником. Да и других принцев не нашла. Спрашивается - стоило ли оно того? Несколько раз перепихнуться в отсутствие мужа, чтобы в итоге обрести одиночество, пустоту и обиду на весь мир. Кажется, и в религию она уже ударилась. Что ж, закономерный путь многих дамочек-разведенок.
Как бы ни жалел Марат Тамару, но вернуться к ней все-таки не мог. Мужчины в этом смысле как лампочки: быстро перегорают. И кто знает, плохо это или хорошо? А вот женская психика, наоборот, куда гибче и пластичнее, а значит, намного приспособленней к этой жизни. Оттого и удивляют всегда женщины. И в самых простых, и в самых сложных ситуациях. Удивляет их душевная щедрость - совершенно необъяснимая, абсолютно непрактичная, удивляет скорость внутренних перемен.
В самом деле, сегодня ты для нее никто, можешь даже чуточку пугать или смешить, но проходит вечер, проходит ночь, и наутро ты уже милый, родной, единственный.
И вот тебе, почти постороннему человеку, доверяют ключи от квартиры, выписывают доверенность на машину, раскрывают самые сокровенные тайны. Сначала по неопытности Марат объяснял это женской незатейливостью по пословице «долгий волос и короткий ум», но затем понял, что такими категориями женскую натуру не измеришь.
Ведь не подойдешь же к стихам или живописи с монтировкой. Так примерно обстояло и здесь. И тепло, столь безрассудно проливаемое на мужчин, являлось скорей не глупостью, а, напротив, высшей степенью мудрости, целиком и полностью вписывающейся в библейские заповеди. А что, если и ему отнестись к жене именно с этих позиций? Она ведь на самом деле его ждала и любила. Несмотря на хахаля, несмотря на другие какие-то обиды. А если бы он стер из памяти и забыл все случившееся? Она же звала, плакала, на колени даже пыталась встать. Он знал, что не притворяется. А спроси, почему изменила, вряд ли сумела бы объяснить.
Впрочем, начало его знакомства с Тамарой вполне соответствовало концу. Оно тоже началось с глупости. Марат тогда только что вернулся из пылающей Абхазии. Работу нашел не сразу, через хороших знакомых наконец устроившись инструктором по парашютному спорту. Читал в клубе ДОСААФ коротенький ликбез начинающим, учил на практике технике прыжка. Нервы у него в тот период были ни к черту. Увиденное на войне часто являлось во снах, стискивало болью сердце. Оттого, наверное, и тянуло в небо.
Прыгая затяжным с трех-четырех километров, Марат с восторгом наслаждался открывающимися просторами и никак не мог понять, каким же образом такая огромная и такая красивая земля порождает огонь, смерть и кровь. К своим ученикам он относился без особой симпатии. Платили ему за количество прыжков. Больше прыгнувших - больше денег.
Поэтому эмоции начинающих не особенно трогали, их неуместные шуточки просто раздражали. Вот и Тамара, достававшая его на занятиях вызывающими вопросами и ехидными комментариями, в самолете вдруг повела себя совершенно иначе. Прыгала она самой последней, и у порожка, за которым открывалась бездна, она с неожиданной решительностью уперлась в створки люка.
- Это еще что за номер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101