Вадим Шефнер
Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала

Вадим Шефнер
Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала

1. Введение

Теперь, когда у каждого есть личные крылья и когда каждый знает, что он может в любую минуту употребить их для полёта, – теперь на Земле крылья эти утратили свою популярность. На планете нашей пользуются ими главным образом некоторые романтически настроенные влюблённые да ещё сельские письмоносцы в отдалённых районах во время весенней распутицы.
И уже мало кто помнит, как трудно было Алексею Потаповичу Возможному изобретать эти крылья, и пробивать своё изобретение сквозь различные барьеры, и осуществлять всеобщую крылизацию человечества.
Вот об этом я и хочу напомнить вам, уважаемые Читатели.

2. Внесение ясности

Должен предупредить Читателей, что своей статьёй я не собираюсь открывать никакой Америки и что она (статья эта) носит компилятивный характер, отнюдь не претендуя на особую оригинальность как в области сообщаемых фактов, так и в отношении способа их изложения. Крылья – тема вечная, как любовь. О крыльях люди мечтали с самых отдалённых времён. В древних пещерах, в наскальной живописи наряду с другими изображениями мы находим и изображение человека, парящего на крыльях. Герою древнегреческого мифа Дедалу удалось сконструировать крылья для индивидуального полёта. Библия, её апокрифы и вообще религиозная литература всех времён и народов полны упоминаний о летающих существах как положительного порядка (ангелы), так и порядка отрицательного (злые духи, демоны). Темой крыльев полны живопись, скульптура, музыка, киноискусство, научная фантастика, а также фольклор («Был бы я пташечкой, стал бы летати…»).
Серьёзные деятели литературы – например, Анатоль Франс в «Восстании ангелов» и Марк Твен в «Путешествии капитана Стормфилда на небеса» – не чуждаются темы крыльев. О поэзии и говорить нечего: от давних времён и до наших дней написано неисчислимое множество стихов о крыльях.
И даже когда настал век авиации и полётов в космос, интерес человека к крыльям, как таковым, не остыл и мечта о личных крыльях не затмилась. Не один пилот и не один пассажир, совершив со сказочной скоростью перелёт Ленинград – Владивосток и сойдя по трапу на твёрдую землю, с ласковой завистью следили за полётом ласточек над аэродромом.
Парадокс заключался в том, что, создав планёры, дирижабли, самолёты, геликоптеры и космические ракеты, человек продолжал мечтать о полёте на личных крыльях. И в снах он продолжал видеть себя летящим не в салоне реактивного лайнера, не в кабине космического корабля, а просто летящим, парящим как птица.
Но крыльев не было.
Были мифы о крыльях, и рассказы о крыльях, и поэмы о крыльях, и стихи о крыльях. Но живого обыкновенного человека, летящего на крыльях, никто, никогда, нигде не встречал.

3. Справка

Так было до тех пор, пока Алексей Потапович Возможный не сконструировал крылья и не полетел на них. (См. Авторское свидетельство N_756617-ПС, доб. документация N_1899457-КМ, – «Крылья человеческие машущие индивидуальные съёмные для управляемого полёта в воздушной среде».)

4. Детство алексея возможного

Алексей Возможный родился в Сибири, в селе Ямщикове (ныне – Возможное). Село это довольно большое, с почтово-телеграфным отделением и средней школой.
Отца Алёша потерял рано, мать же его была сельской почтальоншей. Набрав на почте полную сумку писем, газет и прочей корреспонденции, она с утра отправлялась в окрестные деревни. Весной и осенью, в распутицу, по тракту ходить становилось нелегко, а в небольшие таёжные деревеньки, расположенные среди болотистой тайги, порой и вовсе невозможно было проникнуть. В такие дни Серафима Дмитриевна часто возвращалась домой с сумкой, в которой лежало много недоставленных писем, и горько жаловалась на бездорожье.
– И неужели никак-никак нельзя было эти письма доставить? – участливо расспрашивал её маленький Алёша.
– Никак нельзя. Разве что на гусеничном тракторе или на крыльях.
– А крыльев тебе не полагается?
– Крылья только ангелам полагаются, – отвечала Серафима Дмитриевна. Из этого не следует делать вывод, что она была религиозной. Просто этими словами она хотела образно пояснить ребёнку полную невозможность доставки писем в данных условиях.
Когда Алексей подрос, он неоднократно заменял мать в её походах в дальние деревни. Он даже пропускал ради этого занятия в школе, на что, впрочем, учителя смотрели сквозь пальцы. Учился он очень хорошо – даже, как считали некоторые, ненормально хорошо. Так, будучи учеником пятого класса, он уже знал некоторые разделы высшей математики, изучаемые в Академии Математических Наук, а когда сдавал выпускные экзамены, то, выбрав вольную тему, вывел доказательство малоизвестной теоремы Сандестрома-младшего, считавшейся недоказуемой.
Успехи в учёбе не сделали Алёшу ни заносчивым, ни чёрствым. Он был добр к товарищам и всегда готов был помочь людям в беде, даже если это было сопряжено с опасностью. Добр он был и к животным. Если где-нибудь находил он раненую или выпавшую из гнёзда птицу, он притаскивал её домой и ухаживал за ней. Выздоровев, птицы не всегда улетали – некоторые оставались жить поблизости и сопровождали Алексея в его прогулках и походах в тайгу и окрестные деревни. Днём около него всегда летал сокол, а стоило Алёше выйти из избы вечером – появлялась серая сова. Она летела впереди него, то низко стелясь у его ног, то бесшумно взмывая ввысь.
И каждую весну и каждую осень, в пору перелётов, ненадолго отвернув от стаи, над его домом делал несколько приветственных кругов лебедь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14