Португальская полиция сразу же ухватилась за этот слух, с помощью которого я способствовал отъезду герцога, как этого желала английская разведка, и начала лихорадочно обыскивать судно, стремясь найти столь опасный предмет. На герцога и его супругу все это, казалось, не произвело никакого впечатления. Из окон немецкой миссии я через бинокль наблюдал за стоявшим в гавани на якоре кораблем и видел, как герцогская чета в сопровождении сэра Монктона точно в назначенный срок спокойно взошла на борт судна.
Так закончилось мое замысловатое поручение.
Теперь главное было оправдаться в Берлине. Если б я мог доложить обо всем Гитлеру лично, все обошлось бы хорошо. Но если бы меня упредил Риббентроп — тут было бы над чем поломать голову. Разумеется, после возвращения в Берлин меня срочно вызвал к себе не кто иной, как Риббентроп. Он так холодно и небрежно протянул мне руку, что мои опасения усилились. Коротко потребовал он от меня доложить о поездке. Когда я закончил свой рассказ — как ни странно, но вопреки своей привычке он ни разу не прервал меня, — он некоторое время молчал, уставившись в свой письменный стол, и затем сказал примиренно: «Фюрер читал все ваши телеграммы. Я должен от его имени сообщить вам, что несмотря на разочарование, испытанное фюрером от исхода операции, он согласен с принятыми вами решениями и одобряет их». У меня камень свалился с сердца. Я должен честно признаться, что такая реакция Гитлера вызвала во мне известную долю уважения к нему.
После этого я отправился на доклад к Гейдриху. «Было бы лучше, если бы вообще не брались за это», — сказал он неодобрительно.
Летом 1945 года, когда меня допрашивали союзники, я понял, что Сикрет Сервис так и не узнала вообще о моем пребывании в Португалии.

ЯПОНСКАЯ «ЯРМАРКА ШПИОНОВ» В ЕВРОПЕ

Связные польской разведки направляются в Берлин — Маньчжурская миссия — Хороший улов в Тиргартене — Сотрудничество японцев с польской разведкой — Торговля информацией в Стокгольме.

Вскоре после моего возвращения из Португалии мы получили от нашего Варшавского центра срочную депешу. «У 3 — в ближайшие часы отсюда в направлении на Берлин отправится важный связной движения Сопротивления. Имя, внешность, пункт назначения и цель поездки не удалось выяснить. Вероятно, он поедет вечерним скорым поездом».
Это было и много, и в то же время ничего не было. Как найти в скором поезде Варшава — Берлин среди сотен пассажиров одного подозрительного, если даже не знаешь, на что при этом нужно прежде всего обратить внимание? Мне пришло в голову использовать «летучую команду», группу специалистов, которые должны будут наблюдать за пассажирами и в самом поезде, и на всех крупных остановках. В то же время я дал указание У. в Варшаве продолжать поиски.
Ночью командир специальной группы сообщил, что на перегоне Позен Познань. — Прим. перев.

— Берлин замечено шесть подозрительных пассажиров, за которыми установлен пристальный контроль. Один из них, по фамилии Неб, назвался поляком и предъявил соответствующие документы; хотя при обыске и при просмотре его деловых бумаг не было обнаружено ничего подозрительного, специалист по языку из спецкоманды все же считает, что его произношение носит русский характер и что он чем-то не похож на того, за кого себя выдает. Сначала он сказал, что направляется во Франкфурт-на-Одере, потом — что в Берлин, а цель поездки, по его словам, заключалась в переговорах с заграничным филиалом японского концерна Мицуи. Вместе с Небом, по сообщению наших агентов, в купе ехал известный К. , который тоже намеревался встретиться с представителями концерна Мицуи в Берлине; в отличие от своего попутчика он держался уверенно. Проверка багажа, по словам руководителя группы, не выявила ничего подозрительного, а обыскивать его воздержались.
Хотя мы и не обнаружили прямых улик, но все же у руководителя группы возникло подозрение: «Поверьте мне, — говорил он, — с Небом дело нечисто и К. связан с ним». Наш сотрудник был старым, опытным профессиональным волком, и вскоре выяснилось, что он напал на верный след. В среду я получил сообщение, что Неб расстался со своим попутчиком и остановился в гостинице неподалеку от Штеттинского вокзала. К. поехал дальше в Берлин-Штеглиц, где поселился в небольшой частной квартире. Подозрения против других пассажиров после тщательной проверки отпали. Тем теснее сомкнулось кольцо вокруг Неба и К.
Квартира, в которой остановился К., принадлежала служащему маньчжурской миссии в Берлине. Я тут же отдал приказ установить наблюдение за телефонными разговорами К. Однако К. явно насторожила проверка в поезде — он был крайне осторожен. Первые три дня он вообще не выходил из дома и только однажды попросил Н. по телефону прийти к нему. Визит длился около получаса. После этого Н. вернулся к себе в гостиницу и позвонил оттуда в маньчжурскую миссию, спросив, может ли он посетить ее. «Нет, лучше не надо. Ваш спутник должен послезавтра встретиться с вами в известном месте в Тиргартене во время прогулки; он будет беседовать с Николем, сидя на скамейке». Это уже были ценные сведения.
На следующее утро Н. снова посетил своего попутчика К. в его квартире. Сам К. до сих пор так и не выходил из дома. Он никого не принимал и ни к кому не обращался с просьбами. Он сидел, как крот в своей норе.
В этот же вечер Н. встретился у себя в гостинице с женщиной. Она служила кухаркой в маньчжурском посольстве. От одного молодого берлинца, работавшего в миссии помощником швейцара, мы узнали, что эта кухарка —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170