— Ты про кость нам расскажешь что-нибудь?
— Расскажу, конечно, — Толик оставил в покое стакан, принялся теребить свой нос. — Я ее смотрел на рентгене и на ультразвуковом дефектоскопе. Картина, в общем, такая: кость, как я и думал, заполнена глиной. Вот... Кроме глины внутри имеется какая-то ажурная конструкция, предположительно металлическая. Возможно, это золото, но точно установить не доставая нельзя, а доставать я не стал — боялся испортить. Это похоже на две спирали — одна в другой, с каким-то утолщением. Вот и все. Ну, и еще установил возраст: восемьдесят тысяч лет плюс-минус лапоть, вот.
— Так... — Виктор хрустнул пальцами. — А замазка?
— Возраст тот же, восемьдесят тысяч. Определил ее элементный состав... — Толик умолк.
— Ну, и?..
— Ну, показал результаты нашим химикам...
— А химики что?
— А химики попросили не морочить им голову, вот. Сказали, что пятивалентного кислорода не бывает.
— И все?
Толик пожал плечами.
— Они еще много чего говорили, но я не могу повторить: тут девушки...
Некоторое время все молчали. Потом Виктор спросил, ссутулившись, мрачно глядя в стол:
— Ну, и кто возжеламши по поводу вышеизложенного высказаться?
Антон подергал себя за бороду:
— Ну, допустим, я возжелал. Только я не знаю, чего говорить...
Толик замотал головой, осклабился:
— Зеленый, если бы не ты, мы бы точно все спятили. А насчет этой кости... В общем, по-моему, это пеленгатор, вот.
Антон сделал страшные глаза, воздел руки, будто в невыразимом ликовании:
— Свершилось! Сколько лет тебя знаю, археолог, все думаю: «Ну должен же он хоть раз в жизни что-нибудь умное сморозить, ну даже по теории вероятности — должен!» И — свершилось, наконец!
Затем обычным тоном добавил:
— Что пеленгатор, так это и козе ясно, радость моя. А вот что сия хреновина пеленгует — это вопрос...
Помолчали. Толик раздумывал, не обидеться ли ему, прочие с интересом смотрели на Антона, предвидя продолжение. И не ошиблись.
— Лично я, — Антон заговорил непривычно серьезно, — думаю так... Странный жизнь положил, чтобы данная хреновина попала по назначению. Значит, с помощью этой самой пакости упырям можно нагадить. Логично? Логично. Спрашивается: как именно? Отвечается... Странный говорил, что упыри жрут нашу злобу. Значит, должен быть какой-то энергоцентр, каковой оную злобу аккумулирует и куда-то передает.
Позволю себе окончательно охаметь и предположить, что все гнусности упырей на Земле обеспечиваются энергией из того же центра. Во всяком случае, такое техническое решение было бы целесообразно, а техника упырей (или что там у них ее заменяет) слишком совершенна, чтобы целесообразной не быть. Может быть, энергии нашей злобы для покрытия всех их энергетических надобностей на Земле и не хватает, но гад буду и чтоб я сдох, если она не обеспечивает значительную часть этих самых надобностей.
Да, так о чем это я? — он почухал бороду, передохнул. — Ага, вспомнил. Стало быть, ежели этот самый энергоцентр зашибить ненароком, то упырям свои похабные выходки на нашей планете придется если и не прекратить вообще, то очень сильно тормознуть. А ежели энергоцентр чего-то куда-то передает, то его и запеленговать можно. А? Все-таки, я здорово умный, правда?
— А что, логично... — Растерянно протянул Толик.
— Что логично? — поинтересовался Антон. — Что я умный? Так это не логика, а неоспоримый факт.
Виктор отошел к окну, закурил, прищурился поверх антоновой головы:
— А наверное, ты прав, Антон, друг мой. Только вряд ли упырям на Земле так уж много энергии требуется. Насколько я понимаю, сложившийся у нас порядок вещей они с самого начала запрограммировали. Так что большая часть нашей энергии, наверное, туда, к упырям уходит. Но это, в общем, не самое главное.
Самое главное заключается в том, что наверняка на Земле и по сию пору присутствуют эти вот тени упырячьи, о которых Странный Хромому рассказывал. И, из закона целесообразности исходя, связь с ними упыри поддерживают через тот же центр. А если связь прервется? Что тогда?
Толик вскочил в возбуждении:
— А тогда все тени станут Странными, вот! И возненавидят упырей. А уж с их-то помощью...
— Ага! — Виктор прошелся по комнате, дымя сигаретой. — Так что на второй из рекомендованных к обдумыванию вопросов мы ответимши. Остались первый и третий: реальны ли предположения Глеба и можно ли верить Странному.
— И четвертый... — тихо, но весьма внятно произнес Толик. Он оглядел присутствующих — хмурого Виктора, досадливо скривившегося Антона, побледневшую, крепко прикусившую губу Наташу, Галочку, грустно притихшую в уголке, и повторил:
— И четвертый вопрос, на котором я настаиваю: нужно ли что-то делать вообще?
И снова все приумолкли. С нарочитым кряхтением поднялся из-за стола Антон, потянулся со смачным хрустом. Отодвинув пристроившегося посидеть на подоконнике Виктора, взялся за оконный шпингалет: «Подышать, что ли?..»
В открывшееся окно вломился одуряющий дух разомлевших на солнце астр, ворвались немногочисленные, и потому особенно четкие уличные звуки — воробьиная перебранка, неблизкие людские голоса, шорох велосипедных шин по малоезженному, тонущему в спорыше асфальту...
Антон ловко выдернул сигарету из утративших цепкость пальцев задумавшегося Виктора, выкинул ее за окно. Потом привалился к раме, встопорщил бороду навстречу вялому сквознячку:
— Эх, лепота! Иди к нам, археолог! Подыши.
Но Толик был занят. Толик о чем-то тихонько переговаривался с Галочкой, и по лицам их было видно, что тема беседы от упыристических проблем далека. А потом вдруг подала голос Наташа:
— Я тут все думаю, думаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71