Вместо этого я поднял канделябр к стенным подсвечникам. Зажженные свечи заставили тени скорчиться в углах. В комнате был очаг, в котором догорал огонь. Я поворошил угли, больше для света, чем для тепла, и продолжал исследовать мое новое жилище.
Это была простая квадратная комната с единственным окном. Каменные стены, ничем не отличавшиеся от того, что было у меня под ногами, были украшены только выцветшим гобеленом, висевшим на одной из них. Я поднял свечу повыше, чтобы рассмотреть его, но увидеть мне удалось немногое. На гобелене было странное крылатое существо и мужчина, похожий на короля, который склонился перед ним в мольбе. Позже я узнал, что это король Вайздом, которому помогают Элдерлинги Старейшие. В то время картина казалась мне угрожающей. Я отвернулся.
Кто-то сделал небрежную попытку освежить комнату. На полу лежали свежий тростник и трава, а перина выглядела пухлой и свежевзбитой. Два одеяла на ней были из хорошей шерсти. Балдахин над кроватью был поднят, а с сундука и скамьи, составлявших остальную меблировку, была стерта пыль. На мой неискушенный взгляд, эта комната выглядела действительно богатой. Настоящая кровать с покрывалами и занавесками, скамейка и сундук, чтобы класть туда вещи, – насколько я помнил, такой шикарной мебели у меня никогда не было. Все эти вещи предназначались исключительно для меня, и это каким-то образом делало их еще более значительными. К тому же был очаг, в который я нахально подбросил еще полено, и окно с дубовым сиденьем перед ним, которое было закрыто ставнями от ночного воздуха, но, вероятно, выходило на море. Углы простого сундука были обиты медью, снаружи дерево потемнело, но, когда я поднял крышку, внутри оно было светлым и душистым. В сундуке я обнаружил мой скудный гардероб, принесенный из конюшни. Его пополнили две ночные рубашки и скатанное в валик шерстяное одеяло. Вот и все. Я вынул ночную рубашку и закрыл сундук. Я положил рубашку на кровать, потом залез туда и сам. Было еще слишком рано, чтобы ложиться спать, но тело мое болело и, похоже, делать больше было нечего. Внизу, в конюшне, Баррич сейчас уже сидел бы и пил, занимаясь починкой сбруи или еще чем-нибудь. В очаге горел бы огонь, и слышно было бы, как внизу, в стойлах, переминаются с ноги на ногу лошади. И комната пахла бы кожей, маслом и самим Барричем, а не сырым камнем и пылью. Я натянул через голову ночную рубашку и сложил одежду у кровати. Потом устроился на перине; она была холодной, и я покрылся гусиной кожей. Постепенно кровать согрелась, и я начал расслабляться. Это был полный событиями и напряженный день. Каждая моя мышца, казалось, устала и болела. Я знал, что мне следует снова подняться и задуть свечи, но не мог собраться с силами. Кроме того, у меня не хватало смелости погасить свечи и остаться в полной густой темноте. Так что я задремал, полуприкрыв глаза и наблюдая за слабыми языками пламени в маленьком очаге. Я лениво мечтал о чем-то другом, о любом месте, которое не было бы ни этой одинокой комнатой, ни жилищем Баррича. О покое, который, возможно, я знал когда-то, но теперь не мог вспомнить. И таким образом я погрузился в забвение.


УЧЕНИЧЕСТВО

Рассказывают о короле Викторе, завоевавшем островные территории, ныне называемые Герцогством Фарроу. Вскоре после присоединения к своим владениям Песчаного Края он послал за женщиной, которая, если бы Виктор не завоевал ее страну, была бы королевой Песчаного Края. Она прибыла в Баккип в большой тревоге, опасаясь ехать, но еще больше боясь того, что могло бы ожидать ее народ, попроси она своих людей ее спрятать. Когда она появилась, то была и поражена, и в некотором роде огорчена тем, что Виктор собирается использовать ее не как слугу, но как учителя для своих детей. Они должны были изучить язык и обычаи ее народа. Она спросила, почему он решил, что это нужно его детям, Виктор ответил: «Правитель должен представлять весь свой народ, но управлять можно только тем, что знаешь». Позже она с готовностью стала женой его старшего сына и при коронации получила имя королева Грация.

Я проснулся оттого, что солнечный свет упал на мое лицо. Кто-то заходил в комнату и открыл ставни, впустив дневной свет. Таз, полотенце и кувшин с водой стояли на сундуке. Я был благодарен за это, но даже умывание меня не освежило. Я вспотел во сне и чувствовал себя неловко оттого, что кто-то мог войти в мою комнату и ходить по ней, пока я спал.
Как я и думал, окно выходило на море, но у меня не было времени любоваться красивыми видами. Один взгляд на солнце сказал мне, что я проспал. Я быстро натянул одежду и поспешил в конюшню, не задерживаясь для завтрака.
Но этим утром Барричу было не до меня.
– Возвращайся во дворец, – посоветовал он мне. – Миссис Хести Торопливая уже присылала за тобой Бранта; она должна снять с тебя мерку для одежды. Лучше сейчас же найди ее; она живет согласно своему имени, и ей не понравится, если ты расстроишь ее планы на утро.
Я побежал назад в замок, и бег разбудил всю боль предыдущего дня. Как я ни боялся поисков миссис Хести и снимания мерки для одежды, которая, как я считал, мне совершенно не нужна, я все же почувствовал облегчение, что сегодня мне не придется садиться в седло. Узнав на кухне дорогу, я наконец нашел миссис Хести в комнате через несколько дверей от моей спальни. Я смущенно остановился в дверях и заглянул внутрь. Три высоких окна впускали в комнату солнечный свет и мягкий соленый ветер. Корзины с пряжей и крашеной шерстью стояли у одной стены, а высокая полка на другой стене была завалена радугой самых разных тканей. Две молодые женщины тихонько беседовали над ткацким станком, а парень, не намного старше меня, слегка покачивался в такт мягкому ходу колеса прялки в дальнем углу.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24