OCR Библиотека Старого Чародея
«Джеймс Херберт. Тьма»: Центрполиграф; Москва; 1997
ISBN 5-218-00304-2
Оригинал: James Herbert, “The Dark”
Перевод: Т. Батухтина
Аннотация
Маньяк безжалостно убивает двух подростков; в пламени пожара погибает любовная пара; жена вонзает нож в тело мужа, после чего перерезает себе горло. И все это — в один и тот же день, в одном и том же местечке Бичвуд, где около года назад тридцать семь человек совершили акт массового самоубийства, предварительно расчленив, изувечив, растерзав друг друга. И на этом череда страшных, кровавых событий не оборвалась...
Что же это было? Случайное совпадение, злой рок, а может — небесная кара Бичвуду за то, что много лет назад странные ученые ставили там загадочные опыты над людьми? Желая проникнуть в тайну происходящего, парапсихолог Крис Бишоп отправляется в Бичвуд, даже не догадываясь о том, какой смертельной опасности подвергает свою жизнь...
Джеймс Херберт
Тьма
Часть первая
...И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы...
Бытие, 1:4
Пролог
Был ясный солнечный день. Совсем не такой, каким вы, может быть, представляете себе день, подходящий для охоты за привидениями. Да и сам дом нисколько не походил на те загадочные виллы, в которых ожидаешь появления призраков. Но ведь парапсихологические феномены, как известно, мало считаются со временем, местом или погодой.
Приятная, хотя довольно заурядная улица была погружена в сонное утреннее оцепенение, типичное для районов, расположенных всего в нескольких минутах езды от главных городских магистралей. Застройка ее представляла собой странную смесь современных домов фабричного изготовления и старинных особняков; опрятные новенькие коттеджи, еще не утратившие первозданного лоска и не поддавшиеся безжалостным будням, сияли в дальнем конце улицы.
Я медленно ехал по ней, высматривая нужный дом, и, свернув к обочине, увидел вывеску «Бичвуд». Не впечатляло.
Это был старинный высокий особняк из серого кирпича викторианской эпохи. Я снял водительские очки и сунул их в бардачок, затем потер глаза и, откинувшись на спинку сиденья, некоторое время изучал дом.
Небольшая площадка перед ним, на которой, очевидно, когда-то зеленел сад, теперь служила автомобильной стоянкой и была забетонирована; сейчас там не стояло ни одной машины. Меня предупредили, что дом, скорее всего, пуст. В слепящем солнечном свете окна его казались абсолютно непроницаемыми, и на какое-то мгновение даже почудилось, будто он пристально изучает меня сквозь свои зеркальные очки.
Я поспешил прогнать это ощущение — в моей работе воображение иногда служит помехой — и повернулся назад за своим чемоданчиком. Этот черный чемоданчик был совсем небольшим и довольно легким, но в нем помещалось почти все необходимое мне оборудование. Ступив на тротуар, я почувствовал, что воздух неуловимо пахнет чем-то, что напоминало о скором приближении зимы. Мимо прошла женщина с ребенком, который беззаботно подпрыгивал, вместо того чтобы чинно шагать рядом; она посмотрела на меня с удивлением, точно мое присутствие на этой улице нарушало привычный порядок вещей. Я чуть склонил голову в приветствии, и она сразу потеряла ко мне интерес.
Закрыв машину и пройдя через бетонную площадку, я преодолел пять ступенек крыльца. Остановившись перед дверью, я поставил чемоданчик у ног и стал искать ключ. Нашел его и тут же уронил. Прикрепленная к двери карточка с выцветшим адресом затрепетала на ветру, когда я поднял ключ и вставил его в скважину. Прежде чем толкнуть дверь, почему-то помедлил, тщетно заглядывая в освинцованное стекло, расположенное в верхней ее части. Никаких звуков и никакого движения не последовало.
Я не нервничал и не испытывал никаких дурных предчувствий, поскольку не находил для этого веских причин. И думаю, что мои первоначальные колебания были вызваны обычной осмотрительностью Пустые дома всегда заставляют меня поступать подобным образом. Дверь распахнулась, я поднял чемоданчик и зашел внутрь, прикрыв ее за собой.
Ослепительные солнечные лучи проникали сквозь освинцованное стекло и окна по обеим сторонам прихожей, от чего моя собственная тень отчетливо вырисовывалась на полу. Всего в нескольких футах от меня начиналась широкая лестница, исчезавшая где-то в верхней части дома. Остановив взгляд на последней ступени лестничного марша, я увидел, что с выступа второго этажа свисает пара ног.
Один башмак — мужской — свалился и лежал на ступеньках посредине лестничного марша; было видно, что носок протерт на пятке, и сквозь дырявую ткань просвечивала розовая кожа. Стена возле ног была поцарапанной и грязной, будто этот неподвижный сейчас человек в свои последние минуты жизни в предсмертных судорогах хватался за нее как за последнее прибежище. Помню, как я уронил чемоданчик и медленно пошел вперед, не собираясь подниматься на лестницу, но испытывая странное желание увидеть труп целиком. Помню, как увидел в полумраке лестничного колодца раздувшееся лицо над неестественно вытянутой шеей и смехотворно крошечную петлю капронового шнура, не более трех дюймов в диаметре, так сильно врезавшуюся в его плоть, словно кто-то дергал его за ноги, чтобы потуже затянуть эту петлю. Помню, как на меня повеяло запахом смерти — слабым, но насыщенным, неуловимым, всепроникающим. Запах был еще свежим, не похожим на тяжелый, едкий смрад разлагающихся трупов.
Я невольно попятился и остановился, наткнувшись спиной на открытую дверь напротив лестницы. Удивленно обернувшись, заглянул в комнату: там оказалось множество людей — одни лежали на полу, другие неуклюже развалились в креслах, третьи сидели близко к двери, устремив на меня немигающий взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122