— Я постою.
Наставник недобро приподнял бровь, и Джу, кряхтя, пристроился за столик. Господин Иль принес половину кувшина вина и два пирожка с мясной начинкой — один побольше, другой поменьше. Себе он взял большой.
— Ты веришь в гороскопы? — спросил Иль, когда на донышке его глиняного стакана остался один глоток.
— В хорошие — верю, — осторожно признался Джу, большим пальцем заталкивая пирожок в рот.
— А в гадания?
Джу пожал плечами.
— Когда гадаю сам.
— Хорошо. — Господин Иль допил вино. — Если на стол упадет четное количество капель — нам повезет, если нечетное — нет. — И перевернул стакан.
Три капельки быстро сорвались вниз, а четвертая стала бегать по ободку, как будто не собираясь падать. Господин Иль поставил стакан донышком кверху — так, чтобы последняя капля присоединилась к своим товаркам, и придавил его ладонью. Сказал:
— Все ясно. Идем.
Они выбрались из подвальчика и отправились в прежнем направлении. Джу догадался, что идут они на Монетный остров.
— Инспектор Дита сказал — ты хорошо по крышам лазишь? — спросил вдруг господин Иль.
Джуджели споткнулся от неожиданности.
— Ну… было бы, чем гордиться, — смущенно проговорил он. И подумал: это что ж, Иль знает, что его позавчера выпороли как щенка? Вот так да. Стыдно…
— Ну, посмотрим, есть тебе чем гордиться или нету, — усмехнулся Иль.
Дома на Монетном острове стояли тесно, со всех сторон прижимаясь друг к другу. Улочки были узенькие и грязные, несмотря на занимаемый островом самый центр города. Жилым кварталам и Рыбному рынку здесь исполнилось уже лет триста, стояли они без всякой перестройки, и Джу, рассматривавший нынче всю Столицу с позиций потенциального квартиросъемщика, оценивал Монетный остров как район крайне неуютный, но при этом неоправданно дорогой.
Хорошо, хоть дождик со вчерашнего утра больше не лил и шансы увязнуть где-нибудь на Монетном по колено в грязи слегка сократились.
Дом, в который готовилось небольшое вторжение, стоял на углу улиц Вереинки и Погорелой. В нем было два этажа и полуподвальное помещение, окна в которое заколотили досками, дабы упредить весеннее затопление уличной грязью.
К дому, как бы между прочим, собирались с разных сторон дюжие молодцы в простой городской одежде. Некоторых из них Джу помнил в лицо.
Господин Иль к этому дому подходить не стал, а повел Джу в обход к соседнему, по Вереинке напротив. Они зашли с черного хода в калитку, перебрались через топкий дворик. Старый облезлый пес, спасавшийся от сырости на поленнице, приоткрыл один глаз, посмотрел в их сторону, зевнул беззубой пастью, проворчал невнятное собачье ругательство и снова сделал вид, что спит. За этим двориком лепились по берегу канала ветхие лодочные сараи. Еще лет десять назад недалеко отсюда на Погорелой был перевоз, пока к Веселому Бережку на ту сторону канала не перекинули Каменный мостик.
Когда на Речных Пристанях у острова Рабеж ударил полуденный колокол, господин Иль перевернул воротничок так, чтоб стала видна полицейская эмблема, и отправился в гости, знаком велев Джу следовать за собой.
В это же самое время один из молодцев, что собрались у дома напротив, поднялся на крыльцо, постучал и громко объявил: «Городская почтовая служба! Вам письмо из муниципалитета!» Как со стороны улицы дальше развивались события, Джу не успел рассмотреть, потому что скверно оказалось бы отстать от господина Иля. По многим признакам уже было ясно, что дело предстоит серьезное.
В императорской резиденции Ман Мирар, в резной башенке северного флигеля, была одна комнатка, куда придворным и прислуге входить было запрещено под страхом смерти. Помимо страха смерти, тайны этой комнатки охраняла крепкая дверь с электронным замком, силовой щит с ловушкой и двойная система сигнализации.
А все потому, что размещались в этой комнатке вещи, для разумения прислуги и даже для видавших виды высших государственных сановников совершенно непостижимые. Вот, например, маленькая черная коробочка, которую государь в этот раз вынул из стального шкафа и поставил перед собой на стол. С ней можно было разговаривать, как с живой. Колдовство, да и только.
— Абонент первый, — велел государь коробочке и сел возле — ждать.
На мордочке переговорного устройства появился красный глазок, означавший, что вызов сделан. Однако до момента, когда рядом загорелся зеленый, указывавший на поступление ответного сигнала, время в водяных часах утекло бы на три деления вперед. Если бы в комнатке были водяные часы.
— Здравствуй, папа, — сказал государь коробочке. — Я тебя не разбудил?
— Здравствуй, сынок, — отвечала коробочка. — Даже если бы разбудил, то что?
— Сказал бы тебе спасибо, что не отказываешься поддержать разговор.
— Всегда пожалуйста. Ну, расскажи уже что-нибудь. Какие у вас ходят слухи? Что говорят про тебя в Столице?
— Как обычно, всякую чушь. Много ни о чем и ничего толком. Кстати, у меня убили Первого министра.
— Знаю.
— Откуда?
— Птицы летают быстрее, чем ты решаешься сообщить мне о неприятностях.
Государь наклонил голову набок.
— А хочешь, скажу тебе новость из тех, что не переносят на крылышках птицы? — спросил он.
— Ну, попытайся, — благосклонно согласилась коробочка.
— Ты помнишь существо по имени Оро Ро?
— Допустим, помню.
— Хорошо, что помнишь. Потому что у меня… Или — правильнее — у тебя?.. В общем, у нас полный остров его родственников. Семьсот три человека. Они высадились этим утром на Бо, который за Круглым.
Из коробочки раздалось шуршание шелковой ткани и следом звук, как будто передвинули стул.
— Так, — сказали оттуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20