Людская кровь всасывается их корнями, и ароматы становятся
слаще и гуще, а лепестки - ярче. Заем обескровленные тела
бросают в ров, на корм рыбам. Наверное, она угощала вас, и
вы не могли не заметить, какое нежное и сочное мясо у
жаренных рыб, которыми она потчует своих гостей?
Немедиец снова кивнул, не в силах произнести ни сова
пересохшими губами.
- Но не всех ее гостей ожидает подобная участь сразу, -
после паузы продолжал старик. - Если гость очень хорош
собой, если он пришелся ей по душе своим мастерством в
каком-нибудь виде искусства, Веллия не убивает его. Она
предлагает ему остаться с ней навсегда. В качестве
любовника, собеседника, слуги, красивой безделушки,
домашнего зверька... Она без ума от всего красивого и не
терпит вокруг себя невзрачных и старых лиц. Те, кто
остаются, еще больше хорошеют со временем, ибо впитывают в
себя разлитые вокруг ароматы колдовских цветов. Если они
послушны, милы и веселы с ней, она терпит их возле себя
долго, иногда многие годы. В конце концов они неизбежно
надоедают ей - даже самые цветущие, самые звонкоголосые, - и
их постигает общая участь.
Старик замолчал. Он все так же не отрывал взгляда от
своих морщинистых, узловатых ладоней, тихонько шевеля
пальцами, словно ощупывая невидимую ткань. Голова его мелко
и монотонно покачивалась.
- Ты так хорошо все про нее знаешь, старик, словно был,
по меньшей мере, ее супругом, - заметил Конан.
- Я был ее игрушкой, - закивал старик. - Красивой
игрушкой, румяным пышнокудрым зверьком, одним из многих, о
которых я только что говорил. Надо вам сказать, что
большинство ее игрушек не догадываются, отчего так юна и
прекрасна их госпожа. Они искренне считают ее светлой феей
и ежедневно возносят благодарения судьбе, выведшей их
когда-то на дорогу к белому замку. И я был таким Глядя на
меня сейчас, трудно представить, что когда-то я был очень
хорош собой, но так было. Боги не обделили меня - в придачу
к внешности я был пылок, весел и остроумен, отлично пел и
баловался стихами... Веллия долго любовалась мной и
забавлялась со мной!..
- Ты так будто гордишься этим, старик, - пробормотал
киммериец.
- Правда?.. - удивился старик. - О нет. Это просто
обычные старческие вздохи по поводу отлетевшей молодости...
Ее слугам и любовникам было строжайше запрещено
приближаться к саду. Однажды я нарушил запрет и стал
невольным свидетелем ее кровавого обряда. Можете себе
представить, какой ужас я испытал! Ужас и омерзение...
Веллия не заметила меня, но ужас и омерзение не
почувствовать не могла и обо всем догадалась. Тогда она
позвала меня к себе, горячо целовала, нежно ласкала, а в
перерывах между поцелуями рассказывала о себе, о тайнах
вечной своей юности... И она поставила меня перед выбором:
либо мою кровь выпью цветы, а телом будут лакомиться рыбы,
либо - я стану как и прежде весел, игрив и ласков, и не
омрачу негу ее души угрюмым или испуганным взглядом. Что бы
выбрали на моем месте вы, любезные гости?..
- Тут и размышлять нечего, - пожал плечами Конан. -
Задушить и выбросить ее любимым рыбам.
- О, не так все это просто... - вздохнул старик. - Ее
окружали со всех сторон влюбленные и преданные слуги. Но
даже когда мы оставались наедине, я не мог! Не знаю, поймете
ли вы меня, но новые чувства - ужас и омерзение, не
уничтожили старых, но только прибавились к ним. Когда я
протягивал руки к ее шее - не душить, но гладить, но
целовать исступленно тянуло меня... Я выбрал побег.
Готовился к нему очень долго...
- Отчего-то меня ее красивые мальчики в блестящих
доспехах выпустили без единого слова, - перебил его
Конан. - Мне даже не пришлось вынимать из ножен свой меч.
- Да, это странно! - кивнул старик. - Особенно, если
учесть, что ты проник в ее кровавую тайну. Тебе очень
повезло, я уже говорил... За мной же Веллия велела следить
днем и ночью. Под страхом смерти страже было запрещено
выпускать меня за ворота. Мне все труднее и труднее было
изображать веселье и игривость. Я чувствовал, что близиться
мой последний срок, близится пиршество рыб и синих цветов
моим бренным телом. Но боги помогли мне! Однажды ночью
случилась сильная гроза, ветром валило в саду деревья, и
все слуги в спешке и панике бросились спасать от гибели
синие цветы, укрывать их от режущих струй дождя и от
ветра... Мне удалось незаметным перелезть через ограду и
переплыть ров. Я бежал изо всех сил и упал без чувств
далеко от замка на глухой тропинке. А утром вернулся.
Вернулся вот сюда, на это самое место, выстроил скромную
хижину и стал здесь жить.
- Странное ты выбрал себе место! - хмыкнул киммериец.
- О да, вам это покажется странным. Но я не смог уйти
от нее далеко. Мне казалось, что здесь до меня будут
доноситься слабые ароматы ее цветов, слабые отголоски ее
пения... И я действительно их слышу, по ночам, когда все
вокруг затихает. Есть и другая причина, более достойная,
отчего я живу в этом месте. Я решил останавливать всех
путников, направляющихся в замок, и предупреждать о страшной
ловушке, поджидающей их там.
- Это и впрямь достойное занятие, - согласился Конан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19