— начал он, и Коннор услышал в его голосе нотки, предупреждающие о том, что предыдущий разговор не должен стать достоянием гостей. Бросив взгляд на Коннора, Ганнер понял, что его интонация достигла цели.
— Я и не знал, Ганнер, что вы стали членом этой шайки, — сказал «Воробей». — Это ваш старый друг, мисс Бальфорд, а это — его толстый указательный палец прицелился в Коннора — это Коннор. Вам не мешает и с ним познакомиться… А эта дама, — он взглянул в глаза Коннору, — репортер, интересующийся всеми плохими и не очень плохими обитателями Лондона. Здесь вчера была небольшая облава, не так ли?
— Они этим часто забавляются, — усмехнулся Коннор, — но никогда ничего не находят, мистер Байрд.
«Воробей» медленно переводил взгляд с одного на другого. С каких это пор соколы и коршуны уживаются в одном гнезде?
— Странно, — сказал он. — Вы медленно опускаетесь, Ганнер. Что вы здесь делаете?
— Ничего странного, — холодно ответил Хэйнс. — Время от времени я интересуюсь жизнью низших слоев общества.
На лице сыщика расплылась широкая улыбка.
— Слышали? — с восхищением произнес он. — Вот это настоящий… корректный разговор. Такое не часто услышишь.
Момент был благоприятным для Ганнера. Он знал, что сыщик некоторое время будет занят разговором с владельцем амбаров.
Медленно надев шляпу, он направился к выходу.
Глаза Коннора злорадно блеснули.
— До свиданья, мистер Хэйнс! — крикнул он вдогонку. — Примите добрый совет: бросьте таскать с собой пистолет. Толку никакого, только несколько лишних лет, если попадетесь.
— Что… пистолет? — «Воробей» обернулся. — Это глупо, Ганнер. У вас есть разрешение на право ношения оружия?
— Нет, — улыбаясь ответил Ганнер, — но вы можете меня обыскать. У вас нет ордера, но я не возражаю.
Он поднял руки. Сыщик провел руками по его телу. Мисс Бальфорд, затаив дыхание, следила за опасной игрой.
— Ничего нет, — сказал наконец «Воробей» и прибавил, обращаясь к Коннору: — Что это значит?
— Что это значит? — Ганнер стоял уже в дверях. — Наш общий друг хотел во что бы то ни стало провести дело с огнестрельным оружием, но я не согласился на его предложение. Единственный пистолет, который вы, по всей вероятности, сегодня увидите, находится в ящике стола.
Байрд открыл ящик и увидел там пистолет. Мэри заметила, что Коннор побледнел.
— Ну, это вы уладите без меня, — сказал Ганнер, выходя во двор.
Прежде, чем пройти в ворота, он снял шляпу, вынул из нее браунинг и спрятал в карман.
Глава 24
Грязный посланец доставил Маргарите сообщение о том, что Люк жив. В конце письма рукой самого Коннора было приписано: «Приходите к восьми часам»).
Этого он Ганнеру не сообщил.
Письмо подтверждало ее опасения. Долгое время она сидела у письменного стола, раздумывая о том, что могло случиться с Люком. Ясно было одно: он в беде. Она не могла упрекать его за безрассудство — ведь она сама толкнула его на это. В комнату вошел слуга, но она не сразу отвлеклась от своих мыслей.
— Мистер Морелль? — она снова вернулась к действительности.
Первой мыслью было не принимать его, но она передумала.
— Просите.
Данти вошел, как всегда элегантный, с вежливо-непроницаемой улыбкой.
— Известия от Люка? Я ехал в Сити и решил навестить вас.
Она с любопытством посмотрела на него. Дантон — друг, Дантон — предводитель шайки преступников… Она внезапно поняла, что ее доверие к этому человеку было подорвано задолго до разоблачения Гортона. Да, это случилось гораздо раньше… Но это предсмертное письмо Рекса — оно ведь было подлинным! Данти мог послать из Парижа телеграмму за подписью Люка, но не мог же он написать за Рекса эту записку…
— Я случайно узнал, что прошлой ночью ограбили квартиру Люка. Много украдено?
— Нет, ничего особенного.
Он заметил, что она поспешно скомкала письмо и спрятала его в сумочку. Что могло там быть?
— М-да, Люк веселится по всем правилам… Вы опять получили от него известие?
— Нет, ничего, — ответила она, как ему показалось, смущенно. — Вы читали об одном странном случае в сегодняшней газете?
Он подумал, что она предпринимает неловкую попытку переменить тему разговора.
— О, чего только не пишут в газетах! О каком из случаев вы говорите?
— О человеке, ведущем двойную жизнь. Днем — известный коммерсант, ночью — опасный преступник.
Данти снисходительно улыбнулся.
— Романтическая ерунда, — сказал он. — Я много знал… читал, — поправился он, — о подобных случаях. В Ливерпуле был человек, который по воскресеньям читал в церкви проповеди, а в будние дни содержал мастерскую фальшивомонетчиков. Другой был директором большой обувной фабрики в Милане и одновременно одним из самых ловких похитителей драгоценностей…
Она, казалось, была очень заинтересована жизнью улицы за окном.
— Что толкает людей на это?
— Не знаю, — Данти пожал плечами. — Возможно, жажда приключений… кто знает?.. Я хотел поговорить с вами о моем южно-американском обществе. У меня возникли некоторые… затруднения. Чтобы закончить дело, мне нужно семьдесят тысяч фунтов, точнее, семьдесят шесть. У меня есть шестьдесят девять тысяч. Если бы Люк был здесь, он, разумеется, выручил бы меня из беды. Он не очень любил меня, но был все-таки деловым человеком…
Это хладнокровное требование совершенно не тронуло Маргариту. Она не возмутилась и не рассмеялась. У нее даже промелькнула мысль дать ему эти деньги. Если то, что рассказал Гортон, было правдой, Данти мог пригодиться как сообщник. Но опасность была слишком велика. Данти был вымогателем. Он, разумеется, употребил бы полученные сведения в свою пользу.
Перед ней было два пути:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45