Наступила неловкая пауза. Дайлис нарушила ее, предложив:— Принесу-ка я еще чашечку.Она вышла, вернулась и повела светскую беседу:— Вы… э-э-э… вы давно не бывали в Англии, м-р Бэтруэл?Бэтруэл, казалось, немного удивился.— Что вас навело на эту мысль, м-с Трэмон? — спросил он.— О, я… я подумала… — смутилась Дайлис.— Мою жену приводит в недоумение ваш костюм, — объяснил Стефен. — Кроме всего прочего, простите мою нескромность, мне кажется, вы перепутали различные периоды истории. Например, стиль вашего приветствия примерно поколения на два предшествует вашему костюму.Бэтруэл, по-видимому, был слегка озадачен. Он оглядел свой костюм.— Последний раз, когда я был здесь, я особенно внимательно приглядывался к модам, — разочарованно сказал он.В разговор снова вмешалась Дайлис:— Пусть это не расстраивает вас, м-р Бэтруэл. У вас прекрасный костюм. А какой материал!— Но не совсем в современном стиле? — проникновенно спросил Бэтруэл.— Да, пожалуй, — согласилась Дайлис. — Вы, наверное, все слегка отстали от моды там… где вы… живете.— Возможно, — признался Бэтруэл. — В XVII-XVIII веке у нас было много дел в этой части света, но уже в XIX количество их прискорбно сократилось. Вообще-то всегда бывают вызовы, но ведь дело случая, кого потребуют и в какой район. И так уж получилось, что в течение XIX века мне пришлось побывать здесь всего лишь раз, а в этом веке — и совсем ни разу. Так что можете представить себе, какую радость доставил мне вызов вашего мужа, с какими огромными надеждами на взаимовыгодную сделку я сюда явился…— Ну-ну! Хватит об этом! — прервал его Стефен.— О да, конечно, примите мои извинения. Старый боевой конь чует запах битвы, вы же понимаете.Снова наступила пауза. Дайлис задумчиво смотрела на гостя. Всякому, что знал ее так же хорошо, как ее муж, сразу стало бы ясно, что в сердце ее идет борьба и что любопытство берет верх.Наконец она сказала:— Надеюсь, ваши… э-э-э… командировки в Англию приносят вам не только разочарования, м-р Бэтруэл?— О, ни в коей мере, мэм. О визитах в вашу страну у меня сохранились самые теплые воспоминания.Помню вызов одного алхимика — он жил возле Винчестера, — это случилось, по-моему, в середине XVI века. Он хотел получить хорошее имение, титул, добрую, но родовитую жену. Мы выбрали для него прелестное местечко недалеко от Дорчестера — его потомки проживают там до сих пор, насколько мне известно. Потом, в начале XVII века, был еще один довольно молодой человек. На того напала охота обеспечить себя постоянным приличным доходом и, женившись, проникнуть в высшее общество. Мы его удовлетворили, и теперь его кровь течет в жилах весьма известных персон. А несколькими годами позже еще один молодой человек (надо признаться, тупой малый) просто захотел стать знаменитым драматургом и острословом. Это было куда труднее сделать, но нам и это удалось! Не удивлюсь, если его имя помнят до сих пор. Это был…— Все это очень хорошо, — снова прервал его Стефен. — Для потомков это одно удовольствие. Но каково предкам?Бэтруэл пожал плечами.— Сделка есть сделка. Контракт заключается добровольно, — убежденно сказал он. — Хотя я здесь давно не был, — продолжал он, — но от своих сослуживцев знаю, что требования клиентов, хотя и изменились в деталях, по существу остались теми же. По-прежнему ценятся титулы, особенно женами клиентов; положение в обществе, хотя бы и в таком, каким оно стало теперь. Ну и, конечно, приличная загородная вилла в Мейфере, — теперь мы оборудуем в. у. и рied-deterre всеми усовершенствованиями, рied-deterre(франц.} — участок земли (прим. переводчика).

. Вместо конюшни мы теперь можем предложить закрытый «бент-роллслей», даже личный самолет… — с мечтательным выражением на лице говорил Бэтруэл.Стефен почувствовал, что самое время вмешаться в разговор.— Подумаешь, «бент-роллслей»! В следующий раз повнимательнее изучите «Справочник потребителя». И я вам буду очень обязан, если вы перестанете искушать мою жену. Не ей придется расплачиваться за это.— Нет, конечно, — согласился Бэтруэл. — Между прочим, это весьма характерно для женщины. Она платит за то, что получает, но чем больше она получает, тем меньше платит. У вашей жены жизнь стала бы куда легче: никакой работы, слуги…— Пожалуйста, перестаньте! — взмолился Стефен. — Поймите, ваша система устарела. Мы поумнели. Ваша система потеряла всякую притягательную силу.На лице Бэтруэла отразилось сомнение.— Если судить по нашим отчетам, мир еще далеко не безгрешен, — возразил он.— Предположим. И все-таки даже самая безнравственная часть его не нуждается в ваших старомодных услугах. Люди предпочитают получить побольше, заплатив поменьше, если уж приходится платить.— Это же не этично, — пробормотал Бэтруэл. — Должны же быть моральные устои!— Возможно, но тем не менее это так. Кроме того, мы теперь более тесно связаны друг с другом. Ну, например, как, по-вашему, согласовать неожиданное получение мною титута с именным указателем Дебре? Или внезапное обогащение с инспекцией Подоходного налога? Или даже появление нового особняка с Городским Управлением? Нужно уметь смотреть фактам в глаза.— О, думаю, все это можно уладить, — сказал Бэтруэл.— Ничего у вас не выйдет. Сейчас существует только один способ разбогатеть — это… Постой… — Он резко оборвал себя и погрузился в размышления.Бэтруэл обратился к Дайлис:— Какая жалость, что ваш муж так несправедлив к себе. У него же незаурядные способности. Это же просто бросается в глаза. Если он станет обладателем небольшого капитала, какие перспективы перед ним откроются!.. А сколько в этом мире приятного для богатого человека и, конечно, для его жены:
1 2 3 4 5 6