..— Дело? — переспросил Стефен.— Дело, — подтвердил человек. — Мы с удовольствием удовлетворим любое ваше желание. А у вас есть собственность, которую мы с удовольствием приобщим к нашей коллекции. Для этого нужно всего лишь договориться об условиях. Затем вы подписываете договор — своею кровью, разумеется, — и дело в шляпе.Именно слово «договор» приоткрыло немного завесу. Стефен вспомнил запашок горячего шлака, наполнивший комнату при появлении незнакомца.— Ага, начинаю понимать, — сказал Стефен. — Ваш визит… Значит, я вызвал духа. Вы не кто иной, как сам Са…Незнакомец, сдвинув брови, прервал его:— Меня зовут Бэтруэл. Я один из доверенных представителей моего Господина и располагаю всеми полномочиями для заключения договора. А теперь, если вы будете столь любезны и освободите меня от этого пятиугольника, слишком для меня тесного, мы со всеми удобствами обсудим с вами условия договора.Некоторое время Стефен рассматривал незнакомца, потом отрицательно покачал головой.— Ха-ха! — произнес он. — Ха-ха-ха!Глаза гостя расширились. Он выглядел оскорбленным.— Я попрошу!.. — произнес он.— Послушайте, — сказал Стефен, — извините меня за досадный случай, который привел вас сюда. Но поймите, здесь вам делать нечего, абсолютно нечего, независимо от того, что вы собираетесь предложить.Некоторое время Бэтруэл в задумчивости изучал Стефена. Затем он слегка поднял голову, и ноздри его затрепетали.— Очень странно, — заметил он. — Святостью здесь и не пахнет.— О, не в этом дело, — заверил его Стефен. — Просто некоторые из ваших делишек хорошо нам известны, и — что весьма существенно — известны и последствия: не было случая, чтобы вступивший с вами в союз рано или поздно не пожалел об этом.— Да вы только подумайте, что я могу вам предложить!Стефен отрицательно покачал головой.— Не старайтесь, право, — сказал он. — Я ведь привык отбиваться от вполне современных назойливых коммивояжеров. Мне приходится иметь с ними дело каждый божий день.Бэтруэл посмотрел на Стефена опечаленными глазами.— Я больше привык иметь дело с назойливыми клиентами, — признался он. — Ну что ж, если вы уверены, что все это простое недоразумение, мне остается только вернуться восвояси и дать объяснения. Признаться, ничего подобного со мной раньше не происходило, хотя по закону вероятностей и должно было произойти… Не повезло! Ну да ладно. До свидания — тьфу, черт, что я говорю, — прощайте, мой друг, я готов.Бэтруэл замер, как мумия, и закрыл глаза: теперь и лицо его одеревенело.Но ничего не произошло.У Бэтруэла отвалилась челюсть.— Ну произносите же! — воскликнул он раздраженно.— Что произносить? — спросил Стефен.— Слово Власти! Освобождение!— Но я его не знаю! Я понятия не имею о Словах Власти, — возразил Стефен.Брови Бэтруэла опустились и сошлись у переносицы.— Вы хотите сказать, что не можете отослать меня обратно? — спросил он.— Если для этого необходимо Слово Власти, то, ясное дело, не могу, — сказал Стефен.Ужас тенью лег на лицо Бэтруэла.— Неслыханное дело!.. Как же мне быть? Мне совершенно необходимо получить от вас или Слово Освобождения, или подписанный договор.— Ну что ж, скажите мне это слово, и я его произнесу, — предложил Стефен.— Да откуда же мне его знать? — рассердился Бэтруэл. — Я никогда его не слышал. До сих пор те, кто вызывал меня, спешили поскорее состряпать дельце и подписать договор… — Он помолчал. — Все было бы гораздо проще, если бы и вы… Нет? Это просто ужасно, клянусь вам. Я просто не представляю себе, что тут делать.В дверь носком туфли постучала Дайлис, давая знать, что несет поднос с чаем. Стефен подошел к двери и приоткрыл ее.— У нас гость, — предупредил он супругу: ему совсем не хотелось, чтобы она от удивления уронила поднос.— Как же?.. — начала было Дайлис, но когда Стефен открыл дверь пошире, она действительно чуть не выронила подноса. Стефен подхватил его, пока она таращила глаза, и благополучно поставил на место.— Дорогая, это м-р Бэтруэл… Моя жена, — представил он.Бзтруэл, все еще стоявший навытяжку, явно смутился. Он повернулся к Дайлис, чуть заметно наклонив голову.— Очарован, мэм, — произнес он. — Надеюсь, вы извините мои манеры. К несчастью, движения мои ограничены. Если бы ваш муж был настолько любезен и разрушил эту пентограмму…Дайлис продолжала рассматривать его, оценивающим взглядом окидывая его одежду.— Боюсь… боюсь, что я ничего не понимаю, — жалобно произнесла она.Стефен постарался наилучшим образом объяснить ей ситуацию. В конце концов она сказала:— Ну, я не знаю… Следует подумать, что тут можно сделать, верно? Это не так уж просто — ведь он не какое-нибудь перемещенное лицо. — Она в задумчивости посмотрела на Бэтруэла и добавила: — Стив, поскольку ты уже сказал, что мы не собираемся ничего с ним подписывать, может быть, можно разрешить ему выйти из этого?.. Ему там неловко.— Благодарю вас, мэм, мне здесь действительно страшно неудобно, — с чувством сказал Бэтруэл.Стефен в задумчивости помолчал.— Ну что ж, раз он все равно здесь и мы все о нем знаем, особого вреда от этого не будет, — согласился он.Стефен наклонился и отбросил в сторону куски ленты на полу.Бэтруэл вышел из разорванного пятиугольника. Правой рукой он снял с себя шляпу, левой коснулся шарфа на груди. Затем он повернулся к Дайлис, отвесил ей поклон — и сделал это превосходно: отставил носок ботинка, левой рукой будто опираясь на несуществующий эфес шпаги, правой держа шляпу у сердца.— Ваш покорный слуга, мэм.Затем повторил это упражнение для Стефена:— Ваш слуга, сэр.Стефен ответил на это со всем старанием, сознавая, однако, что до элегантности гостя ему далеко.
1 2 3 4 5 6