все молча и со
странным выражением лиц следили за мной, мне даже показалось, что в моей
одежде что-то неправильно, но все было нормально - кожаные штаны, сапожки,
длинная клетчатая рубашка и кошелек на поясе, ну и, разумеется, Кольцо - с
одеждой было все в порядке, очевидно, содержимое одежды их удивляло. Я
сообразила, что все в таверне были мужчинами - и хозяин, и слуги, и
постояльцы, только тот, кто принес мне мой обед, оказался мальчиком лет
тринадцати; я, кажется, была здесь некстати; впрочем, хозяин меня ни о чем
таком не предупредил, и я успокоилась; а тут и мальчик с обедом подоспел, и
я стала смотреть на него. Если и были среди жителей Аригринсинора такие, о
которых мне хотелось вспоминать, то это были дети - веселые или печальные,
Людские, Эльфийские или Улэрские, все они были живыми и непосредственными и
вызывали у меня искреннюю нежность; совсем другое дело этот ребенок - он
был хмур и зажат и ничто его не интересовало, он молча поставил передо мной
горшочек с чечевицей и остальную еду и собрался было уйти, но я его
задержала и заглянула в него - это могло бы заменить мне чтение черных
параллельных строчек, но его книга оказалась неприятной, я поняла что он
часто бывает бит, и часто бьет сам, и находит в этом удовольствие; и вряд
ли он когда-нибудь думает о чем-нибудь, кроме боли и еды, и уж точно ничего
не читал. а самом дне его я почувствовала зажатую холодную пружину и что
там еще, дальше, - ничего было не видно, и я отпустила его; что я могла с
ним сделать без его согласия - только оставить все как есть, а спрашивать
согласия я не решилась - он бы все равно не понял. Я только что закончила
Островную Школу, и меня еще очень интересовала практика во всех предметах,
тем более, что на меня возлагались большие надежды; я действительно в
потенциале могла научиться гораздо большему, чем меня могли научить, если
бы не ленилась и не отвлекалась; но, когда меня отправляли в Дипломное
Путешествие, Учитель Сарендр сообщил мне, что я не достигла и десятой доли
своих возможностей.
- Ты будешь расти всю свою жизнь, - сказал он мне, - к счастью, она у
тебя может быть бесконечной, и все же постарайся развиваться побыстрее,
чтобы стать чем-то до того, как тебя настигнет случайная стрела.
- Почему именно стрела? - спросила тогда я.
- Я вижу впереди и такой вариант, но есть и другие, - сказал он и
ничего больше не добавил.
Я погрузилась в воспоминания и задумчиво съела обед, а через некоторое
время обнаружила, что надо мной возвышается хозяин с растерянным видом,
пытающийся изобразить на лице угрожающее выражение.
- Что случилось? - спросила я.
Он, кажется, не знал, как начать, и все же начал:
- Что ты с ним сделала? С моим сыном, - прорычал он и, оторвав одну
руку от пояса, со скрипом почесал бороду, - сам не свой пришел...
- Что такое? - я встревожилась: неужели я все-таки что-то натворила?
Куда мне с моими-то способностями в терапевты - сидеть бы на холме и
помалкивать в тряпочку... Я уже вскочила бежать смотреть, что там с ним, но
спросила:
- Он говорит что-нибудь?
- Да нет... похоже, что он... думает!
Я села и улыбнулась. Вот так постановка вопроса! Я вспомнила папин
рассказ: около моих трех лет к нам зимой зашли двое путников-людей; мужчина
и женщина, они шли из Арганота в Эльтанор с каким-то товаром, оба в
возрасте, женщина расспрашивала папу, как он справляется со мной без
матери, а потом, посмотрев на меня повнимательнее, тихо спросила: "А она у
вас вообще нормальная? Смотрит все время в одну точку". "Она смотрит в
маленькое окно там, внизу; как падает снег" - пояснил папа. "И все?" -
спросила женщина. " И думает". "Отдайте ее нам, - заявила женщина твердо, -
вы ее не тому учите. Ребенок не должен еще думать в этом возрасте, ему
бегать и играть положено". "Да вы что? - пролепетал папа, - вы это
всерьез?" "А то как же, - отвечала гостья, - вы человек не от мира сего, а
ребенку нужна нормальная мать". Они, наверное, и сами не заметили, как
оказались снаружи, в снегу, и больше их уже в дом не пустили, папа и
говорить им ничего не стал. Я тогда этого не заметила, да и вообще не помню
той зимы, но папа Джон говорил, что ему было очень обидно за свою
эльфийскую дочурку. Вот и этот ребенок теперь подумал о чем-то, наверное,
впервые в жизни... Я сказала:
- Я отлучусь на несколько часов, ночевать вернусь после заката; когда
вы закроете на ночь?
- В два после заката, - отвечал хозяин, - только за обед платите
сейчас. И все-таки, что это вы с ним сделали? - Я пожала плечами и
посоветовала спросить у мальчика. Кажется, пока я думала об отце, я
напугала и его. У меня иногда бывает что-то такое в глазах.
Место, куда я хотела попасть, было гордостью города - Библиотека, самое
полное в мире собрание печатных и рукописных изданий, если где-то на
поверхности мира что-то издавалось, то наверняка в Библиотеке есть хотя бы
экземпляр, говорят, даже издания подземных жителей там попадались, хотя я
никогда не говорила с теми, кто их там читал. Библиотека возвышалась на
одном из холмов ближе к центру города, и, поднявшись на высокий мост, я
увидела ее - карта все время была при мне, и я испытала уважение к тому,
кто ее составил - в этот момент на меня упала смутная тень, я подняла
голову - надо мной парил летающий ящер, редкость во всех мирах, а на нем -
всадник в чем-то коричневом. "Уж не составитель ли это карты?" -
усмехнулась я сама себе и перенеслась к дверям библиотеки, а на них белела
картонная табличка:
ПОСЕТИТЕЛИ HЕ ПРИИМАЮТСЯ.
ГЛАВА 3
Я в раздумье потанцевала перед резными дверями Библиотеки и отправилась
обходить здание кругом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30