Однако пока мне не на что жаловаться, - пробормотала она, проходя
в свою собственную комнатушку. - Как раз колдовство перваков и позволяет
мне настолько хорошо зарабатывать, что я могу не отказывать себе в
приобретении всяких ярко сверкающих штуковинок, которые мне так нравятся.
Именно колдовство перваков и создало весь этот бизнес.

Но это было не совсем так, напомнил себе Хебстер, сидя в ожидании
сообщения по интеркому о благополучном прибытии своих недавних гостей в
одну из недоступных для фараонов лабораторий. Примерно девяносто пять
процентов активов "Хебстер секьюрити" своим происхождением имели различные
технические новинки, которые удалось выторговать у перваков при заключении
самых различных и, как правило, совершенно невообразимых сделок, но
фундаментом всего этого благополучия служил небольшой инвестиционный банк,
унаследованный Хебстером от отца еще в дни Полувойны - в те дни, когда
пришельцы впервые объявились на Земле.
Ужасающая мощь интеллекта крошечных точек, вихрем кружащихся внутри
разноцветных сосудов самых причудливых форм размерами не больше бутылки,
оказалась совершенно недоступной убогому мышлению людей. В течение
некоторого времени даже речи не могло быть о каком-либо общении с ними.
Один юморист тогда заметил, что пришельцы явились на Землю вовсе не
для того, чтобы похоронить человечество, завоевать или поработить его. Их
миссия куда более смертельно опасна - не обращать на него никакого
внимания!
Никто ни тогда, ни даже сейчас не имел ни малейшего понятия, из
какого сектора Галактики явились пришельцы. И с какой целью. Никто не знал
и общей численности прибывших на Землю инопланетян. Совершенно неясен был
принцип действия их нараспашку открытых и абсолютно беззвучных космических
кораблей. То немногое, что удалось обнаружить в редких случаях, когда
пришельцы снисходили до того, чтобы спуститься с высот своего положения и
взглянуть на некоторые стороны человеческой деятельности с безразличной
рассеянностью отменно воспитанных туристов, послужило лишь подтверждением
такого их технологического превосходства над человеком, которое намного
превышало возможности его воображения, как бы лихорадочно он его ни
напрягал. В одном из социологических трактатов, недавно прочитанных
Хебстером, высказывалось предположение о том, что представления, которыми
руководствуются пришельцы, настолько же опередили современную науку,
насколько метеоролог, засевающий сухим льдом пораженную засухой местность,
опережает первобытного земледельца, трубившего в обращенный к небу рог в
отчаянных попытках разбудить вздремнувших богов дождя.
В результате длительных наблюдений было, например, обнаружено, что
"точки в бутылках" в своем развитии, похоже, уже вступили в такую стадию,
на которой отпала необходимость в изготовлении какого-либо рода орудий.
Они умели, воздействуя непосредственно на материал, придавать ему такую
форму и свойства, какие были в каждом конкретном случае необходимы. И даже
научились, по всей вероятности, создавать или уничтожать материю, когда им
только заблагорассудится.
Некоторые из людей вступили с ними в общение...
И перестали быть людьми.
К наполненным каким-то непонятным стрекотом и непрерывно мерцающим
светом поселениям, организованным пришельцами, стали наведываться самые
блестящие умы Земли. Немногие возвращались оттуда с рассказами о смутно
воспринимаемых чудесах, повидать которые по-настоящему им так и не
довелось. Из их описаний можно было сделать однозначный вывод о том, что в
самые критические моменты им либо отказывали глаза, либо их мысли путались
как раз тогда, когда они начинали хоть что-то понимать.
Другим - таким знаменитостям, например, как Президенту Земли, одному
из трижды лауреатов Нобелевской премии, нескольким известнейшим поэтам, -
каким-то образом, по всей вероятности, все-таки удавалось преодолеть
возведенный пришельцами барьер вокруг своих поселений. Однако никому из
них не суждено было вернуться к людям. Они так и остались в поселениях
пришельцев, разбросанных по всему земному шару в наиболее труднодоступных
местах - в пустыне Гоби, в Сахаре, на североамериканском юго-западе.
Едва ли способные самостоятельно прокормить себя, несмотря на все
новообретенные и почти невероятные способности, они с благоговейным
трепетом униженно увивались вокруг пришельцев, говоря, по всей
очевидности, на некоем человеческом суррогате языка своих повелителей -
болезненно морща носы и едва ли не выворачивая наизнанку гортань.
Разговаривать с пришельцами, как кто-то остроумно подметил, - это все
равно, что слепому пытаться прочесть текст, написанный азбукой Бройля,
первоначально предназначенный для осьминога.
И то, что эти обросшие, завшивевшие, провонявшиеся изгои, эти жалко
лепечущие, потерявшие человеческий облик отщепенцы, отупевшие, словно от
злоупотребления алкоголем, от соприкосновения с логикой и образом мышления
абсолютно чуждой нам разновидности разумных существ, были когда-то
сливками интеллектуальной элиты человечества, ничуть не тешило самолюбие
остальных его представителей.
Люди и перваки относились с презрением друг к другу с самого начала.
Люди презирали перваков за их раболепие перед пришельцами и беспомощность
в обустройстве своей жизни, перваки людей - за невежество и неспособность
к восприятию новых понятий с точки зрения пришельцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32