она Ц облака, плывущие по голубому небу, птицы,
распевающие в лесах, чистый родник, утоляющий жажду; и все другие щедрые д
ары провидения Ц тоже она».
А в другом месте он говорит:
«Будь я рожден индейцем, так не стал бы молчать, уж будьте уверены! И скаль
п бы содрал, да еще бахвалился бы таким геройством перед всей компанией»,
или: «ежели бы моим недругом был медведь…» (и т. д.).
Мы не можем представить себе, чтобы командир форта, ветеран-шотландец, де
ржался на поле боя как бездарный мелодраматический актер, а вот Купер мо
г.
Алиса и Кора, спасаясь ог французов, бегут к форту, которым командует их от
ец.
«Ц Point de quartier aux coquins! Ц крикнул один из преследователей, казалось направлявший
остальных.
Ц Стойте твердо, мои храбрые солдаты, приготовиться к бою! Ц внезапно р
аздался голос сверху. Ц Подождите, пока не покажется враг, стреляйте вни
з, по переднему скату бруствера!
Ц Отец, отец! Ц послышался пронзительный крик из тумана. Ц Это я, Алиса,
твоя Эльси! О, пощади! О, спаси своих дочерей!
Ц Стойте! Ц прозвучал тот же голос, исполненный отцовской третоги и бол
и, и звуки его достигли леса и отдались эхом Ц Это она! Господь вернул мне
моих детей! Откройте ворота! В бой, мои молодцы, вперед! Не спускайте курко
в, чтобы не убить моих овечек! Отбейте проклятых французов штыками!»
У Купера было сильно притуплено чувство языка. Если у человека нет музык
ального слуха, он фальшивит, сам того не замечая, и можно лишь гадать о том,
какую он поет песню. Если человек не улавливает разницы в значении слов, о
н тоже фальшивит. Мы догадываемся, что именно он хочет сказать, и понимаем
, что он этого не говорит. Все это можно отнести к Куперу. Он постоянно брал
не ту ноту в литературе, довольствовался похожей по звучанию.
Чтобы не быть голословным, приведу несколько дополнительных улик. Я обна
ружил их всего лишь страницах на шести романа «Зверобой».
Купер пишет «словесный» вместо «устный», «точность» вместо «легкость»,
«феномен» вместо «чудо», «необходимый» вместо «предопределенный», «бе
зыскусный» вместо «примитивный», «приготовление» вместо «предвкушени
е», «посрамленный», вместо «пристыженный», «зависящий от» вместо «вытек
ающий из», «факт» вместо «условие», «факт» вместо «предположение», «пред
осторожность» вместо «осторожностъ», «объяснять» вместо «определять»
, «огорченный» вместо «разочарованный», «мишурный» вместо «искусствен
ный», «важно» вместо «значительно», «уменьшающийся» вместо «углубляющ
ийся», «возрастающий» вместо «исчезающий», «вонзенный» вместо «вложен
ный», «вероломный» вместо «враждебный», «стоял» вместо «наклонился», «с
мягчил» вместо «заменил», «возразил» вместо «заметил», «положение» вме
сто «состояние», «разный» вместо «отличный от», «бесчувственный» вмест
о «нечувствительный», «краткость» вместо «быстрота», «недоверчивый» в
место «подозрительный», «слабоумие ума» вместо «слабоумие», «глаза» вм
есто «зрение», «противодейство» вместо «вражда», «скончавшийся покойн
ик» вместо «покойник».
Находились люди, бравшие на себя смелость утверждать, что Купер умел пис
ать по-английски. Из них в живых остался лишь Лонсбери. Я не помню, выразил
ли он эту мысль именно в таких словах, но ведь он заявил, что «„Зверобой“
Ц истинное произведение искусства».
«Истинное» Ц значит, безупречное, безупречное во всех деталях, а язык Ц
деталь немаловажная. Если бы мистер Лонсбери сравнил язык Купера со свои
м…, но он этого не сделал и, вероятно, по сей день воображает, что Купер писа
л так же ясно и сжато, как он сам. Что же касается меня, то я глубоко и искрен
не убежден в том, что хуже Купера никто по-английски не писал и что язык «З
веробоя» не выдерживает сравнения даже с другими произведениями того ж
е Купера. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что «Зверобой» никак нельзя
назвать произведением искусства; в нем нет абсолютно ничего от произвед
ения искусства; по-моему, это просто литературный бред с галлюцинациями.

Как же можно назвать это произведением искусства? Здесь нет воображения
, нет ни порядка, ни системы, ни последовательности, ни результатов; здесь
нет жизненности, достоверности, интригующих и захватывающих эпизодов; г
ерои описаны сумбурно и всеми своими поступками и речами доказывают, что
они вовсе не те люди, какими автор желает их представить; юмор напыщенный
, а пафос комичный, диалоги неописуемы, любовные сцены тошнотворны, язык
Ц вопиющее преступление.
Если выбросить все это, остается искусство. Думаю, что вы со мной согласны.



1 2 3 4 5