Эндру быстренько проник в
комнатенку Читы-Риты, и совсем уже собрался сделать все, что нужно, но
вдруг мама из-за дверей сказала очень неестественным и очень твердым
голосом: "Рита, можно тебя на минутку!" Чита-Рита вышла, но не на минутку,
а насовсем. Некоторое время Наследоу лежал в ожидании, потом, подумав,
оделся и устроился на диване. Полежав так часа полтора, он на цыпочках
отправился по коридору, и стал громким шепотом звать: "Чита! Рита!", так
как свое он не получил и ему было очень обидно. На шепот отозвалась мама,
которая поинтересовалась: "А зачем вам Рита?" Эндру не нашелся что
ответить и пошел спать. В общем, это было довольно забавно, но Эндру
совершенно не понимал, зачем было вмешиваться маме.
О Фрите у него были премерзкие воспоминания, - все было так хорошо, а
потом она стала натравливать на него своего мужа, они подрались и Эндру
сломал себе пятку. Он совершенно не понимал, зачем было на него мужа-то
натравливать?
Тут Наследоу оторвался от воспоминаний, обнаружив, что уже довольно
давно тыкает робота-бармена в плечо пальцем и спрашивает у него: "Слышишь,
парень, я её совершенно не понимаю! Ты понимаешь? А я вот совершенно не
понимаю!"
Эндру плюнул под ноги и ушел, решив остаток дней рейса провести у
себя в каюте, что и претворил в жизнь.
На Таркузу они прибыли по расписанию, и Эндру, покачивая
чемоданчиком, сошел по трапу, прошел все формальности в космопорту и сразу
же начал выяснять, где здесь находится клиника профессора Гуго Гускеля.
Ему сразу же объяснили, причем очень толково, видно было, что профессора
на Таркузе знают, любят и ценят. Паче того, выяснилось, что чуть ли не
каждый второй с ним знаком лично, что профессор очень молодой, но очень
способный что он вообще отличный парень, и многое другое.
Наследоу отправился за город, где находилась клиника, на древнем
устройстве для передвижения с двигателем внутреннего сгорания.
Клиника утопала в зелени и была окружена невысоким забором, как раз
перестраиваемым на более новый и красивый. Он позвонил в звоночек над
воротцами, и вскоре вышла очаровательная блондинка. Она отвела его в
приемные покои, спросила, как и что, и сказала, что ему очень повезло, так
как профессор именно сейчас свободен и примет его немедленно, после чего
предложила пройти на пятый этаж в комнату N 32.
Эндру пошел наверх по лестницам и этажам оглядываясь вокруг и
удивляясь. Коридоры были уставлены специальными креслами с далеко
вынесенной подставкой для ног, в которых отдыхали члены медперсонала, сидя
в довольно странной позе - засунув руки в карманы и опустив голову на
грудь. На пятом этаже было накурено - там был бар.
"А хорошо они здесь живут", - подумал Эндру и тут увидел дверь с
табличкой 32. Он постучался, услышал "Да", толкнув дверь и вошел.
Глазам его представилась длинная, чуть изогнутая комната. В дальнем
её конце стоял большой включенный визор. Спиной к Наследоу в знакомом по
коридору кресле сидел человек и что-то искал у себя в карманах. Человек
извлек до рези в глазах знакомую белую палочку, коротко дунул в неё, а
вторую, не глядя, протянул Наследоу. Эндру вдруг почувствовал, что все это
когда-то уже с ним было - настолько знакомы были движения, почти
автоматичны. А главное, они могли принадлежать только одному человеку, и
этого человека Эндру когда-то очень хорошо знал. Не менее привычным жестом
Эндру поднес "Белый Мор", а это был именно "Белый Мор", черт побери,
которого Эндру не курил уже года три - и тут человек обернулся...
...Так значит, знаменитый профессор Гуго Гускель - не кто иной, как
старый боевой друг Эндру, его бывший командир, Леон фон Гас. На какое-то
время Наследоу даже показалось, что это происходит не с ним, а в каком-то
фильме, что ли. Однако, открыв глаза и дважды ущипнув себя за филейную
часть, как того требовал тест Блюшера на галлюцинацию, Эндру обнаружил,
что это действительно фон Гас, который с не меньшим удивлением смотрит на
него самого, пытаясь прикурить так и не профуканный до конца "Белый Мор" и
растерянно чертыхаясь.
- А я думал, что ты... - сказал Эндру.
- Черт, - сказал фон Гас и оба засмеялись.
И перед Наследоу со всей отчетливостью вдруг встали гнущиеся под
резкими порывами ветра хилые кустики, вздыбленные холмы, отвратительная
хлябь под ногами, тяжесть и жесткость рюкзака за спиной и два тускло
светящихся солнца в серо-розоватом небе Салады...

2
...Последний толчок был самым сильным, и Брем Квадринт, выполнявший
посадку и сидевший на месте первого пилота, не удержался в кресле и с
размаху приложился лбом об защитный колпак экрана. Наследоу обнаружил, что
пол несколько накренен, и хотел сказать об этом, но тут что-то противно
затрещало, и весь ракетоплан начал рывками заваливаться вправо.
- В болото какое-то сели, - заявил Алек Зандер, который уже успел
отстегнуться и подобрался к иллюминатору.
- Ну знаешь, Зандер, куда сели, туда и сели, - сказал Квадринт
несколько раздраженным голосом, ощупывая набухающую шишку на лбу. - Вот,
черт, забыл пристегнуться.
- Все, приехали, - сказал фон Гас, возясь с ремнем. - Черт, что за
ремни такие делают? Черт! Алек, как ты отстегнулся-то?!
- Очень просто, - ответил Зандер, полагая, видимо, такое объяснение
исчерпывающим.
Брем Квадринт, сильно кренясь по наклонному полу, подошел к фон Гасу
и отомкнул защелку на ремне.
1 2 3 4 5 6 7 8