Ц Куртку снимите, пожалуйста.
Куртка его зелёно-коричневой пижамы расстёгивалась крупными пуговица
ми и не была тесна, и кажется бы не трудно было её снять, но при вытягивании
рук отдалось в шее, и Павел Николаевич простонал. О, как далеко зашло дело!

Седая осанистая сестра помогла ему выпутаться из рукавов.
Ц Под мышками вам не больно? Ц спрашивала Донцова. Ц Ничто не мешает?
Ц А что, и там может заболеть? Ц голос Русанова совсем упал и был ещё тише
теперь, чем у Людмилы Афанасьевны.
Ц Поднимите руки в стороны! Ц и сосредоточенно, остро давя, щупала у нег
о под мышками.
Ц А в чём будет лечение? Ц спросил Павел Николаевич.
Ц Я вам говорила: в уколах.
Ц Куда? Прямо в опухоль?
Ц Нет, внутривенно.
Ц И часто?
Ц Три раза в неделю. Одевайтесь.
Ц А операция Ц невозможна?
(Он спрашивал Ц "невозможна?", но больше всего боялся именно лечь на стол. К
ак всякий больной, он предпочитал любое другое долгое лечение).
Ц Операция бессмысленна. Ц Она вытирала руки о подставленное полотен
це.
И хорошо, что бессмысленна! Павел Николаевич соображал. Всё-таки надо пос
оветоваться с Капой. Обходные хлопоты тоже не просты. Влияния-то нет у нег
о такого, как хотелось бы, как он здесь держался. И позвонить товарищу Оста
пенко совсем не было просто.
Ц Ну хорошо, я подумаю. Тогда завтра решим?
Ц Нет, Ц неумолимо приговорила Донцова. Ц Только сегодня. Завтра мы ук
ола делать не можем, завтра суббота.
Опять правила! Как будто не для того пишутся правила, чтоб их ломать!
Ц Почему это вдруг в субботу нельзя?
Ц А потому что за вашей реакцией надо хорошо следить Ц в день укола и в с
ледующий. А в воскресенье это невозможно.
Ц Так что, такой серьёзный укол?... Людмила Афанасьевна не отвечала. Она уж
е перешла к Костоглотову.
Ц Ну, а если до понедельника?...
Ц Товарищ Русанов! Вы упрекнули, что восемнадцать часов вас не лечат. Как
же вы соглашаетесь на семьдесят два? Ц (Она уже победила, уже давила его к
олёсами, и он ничего не мог!...) Ц Мы или берём вас на лечение или не берём. Есл
и да, то сегодня в одиннадцать часов дня вы получите первый укол. Если нет
Ц вы распишетесь, что отказываетесь от нашего лечения, и сегодня же я вас
выпишу. А три дня ждать в бездействии мы не имеем права. Пока я кончу обход
в этой комнате Ц продумайте и скажите.
Русанов закрыл лицо руками.
Гангарт, глухо затянутая халатом почти под горло, беззвучно миновала его
. И Олимпиада Владиславовна проплыла мимо, как корабль.
Донцова устала от спора и надеялась у следующей кровати порадоваться. И
она и Гангарт уже заранее чуть улыбались.
Ц Ну, Костоглотов, а что скажете вы? Костоглотов, немного пригладивший ви
хры, ответил громко, уверенно, голосом здорового человека:
Ц Великолепно, Людмила Афанасьевна! Лучше не надо! Врачи переглянулись.
У Веры Корнильевны губы лишь чуть улыбались, а зато глаза Ц просто смеял
ись от радости.
Ц Ну всё-таки, Ц Донцова присела на его кровать. Ц Опишите словами Ц ч
то вы чувствуете?
Что за это время изменилось?
Ц Пожалуйста! Ц охотно взялся Костоглотов. Ц Боли у меня ослабились п
осле второго сеанса, совсем исчезли после четвёртого. Тогда же упала и те
мпература. Сплю я сейчас великолепно, по десять часов, в любом положении
Ц и не болит. А раньше я такого положения найти не мог. На еду я смотреть не
хотел, а сейчас все подбираю и ещё добавки прошу. И не болит.
Ц И не болит? Ц рассмеялась Гангарт.
Ц А Ц дают? Ц смеялась Донцова.
Ц Иногда. Да вообще о чём говорить? Ц у меня просто изменилось мироощущ
ение. Я приехал вполне мертвец, а сейчас я живой.
Ц И тошноты не бывает?
Ц Нет.
Донцова и Гангарт смотрели на Костоглотова и сияли Ц так, как смотрит уч
итель на выдающегося отличника: больше гордясь его великолепным ответо
м, чем собственными знаниями и опытом. Такой ученик вызывает к себе привя
занность.
Ц А опухоль ощущаете?
Ц Она мне уже теперь не мешает.
Ц Но ощущаете?
Ц Ну, когда вот ложусь Ц чувствую лишнюю тяжесть, вроде бы даже перекаты
вается. Но не мешает! Ц настаивал Костоглотов.
Ц Ну, лягте.
Костоглотов привычным движением (его опухоль за последний месяц щупали
в разных больницах многие врачи и даже практиканты, и звали из соседних к
абинетов щупать, и все удивлялись) поднял ноги на койку, подтянул колени, л
ёг без подушки на спину и обнажил живот. Он сразу почувствовал, как эта вну
тренняя жаба, спутница его жизни, прилегла там где-то глубоко и подавлива
ла.
Людмила Афанасьевна сидела рядом и мягкими круговыми приближениями по
дбиралась к опухоли.
Ц Не напрягайтесь, не напрягайтесь, Ц напоминала она, хотя и сам он знал,
но непроизвольно напрягался в защиту и мешал щупать. Наконец, добившись
мягкого доверчивого живота, она ясно ощутила в глубине, за желудком, край
его опухоли и пошла по всему контуру сперва мягко, второй раз жёстче, трет
ий Ц ещё жёстче.
Гангарт смотрела через её плечо. И Костоглотов смотрел на Гангарт. Она оч
ень располагала. Она хотела быть строгой Ц и не могла: быстро привыкала к
больным. Она хотела быть взрослой и тоже не получалось: что-то было в ней д
евченочье.
Ц Отчётливо пальпируется по-прежнему, Ц установила Людмила Афанасье
вна. Ц Стала площе, это безусловно. Отошла вглубь, освободила желудок, и в
от ему не больно. Помягчела. Но контур Ц почти тот же. Вы Ц посмотрите?
Ц Да нет, я каждый день, надо с перерывами. РОЭ Ц двадцать пять, лейкоцито
в Ц пять восемьсот, сегментных... Ну, посмотрите сами...
Русанов поднял голову из рук и шёпотом спросил у сестры:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25