10

Лишь впоследствии я понял, что только для меня было неожиданным
решение Адели и Кондрата соединиться. Я слишком ушел в конструирование и
наладку ротонового генератора и проглядел, что совершается с тремя
друзьями. Конечно, я знал, что Кондрат нравится Адели, она этого не
скрывала. Но ведь и я ей когда-то нравился. И Эдуард ей нравился. У меня
иногда появлялась мысль, что она выберет Эдуарда. Я говорю "она", а не
"он", подразумевая под "он" меня, Эдуарда, Кондрата, ибо все мы могли лишь
подчиниться или не подчиниться, решала она одна. И ни мгновения не
сомневалась: кого выберет, тот и будет.
Было сумрачное осеннее утро, был тяжкий день, шел монтаж
оборудования, и уже не помню, светило ли в тот день солнце, лил ли дождь,
шастал ли по деревьям сухой ветер. И был вечер, когда мы наконец
распрямили спины и подумали об отдыхе. Мы, трое мужчин, сидели на диване у
Кондрата, а Адель раздала нам бутерброды и бутылочки с апельсиновым соком.
Потом она подвинула к дивану стул, села перед нами и сказала:
- Ребята, имею сообщение. Мы с Кондратом поженимся.
Хорошо помню, что сразу обернулся к Кондрату. Он побагровел, низко
опустил голову, дышал прерывисто - так волновался. Она улыбалась. У нее
была - да и теперь бывает - удивительная улыбка, та самая, какую предки
называли пленительной. Эдуард пробурчал:
- Поздравляю обоих!
Адель поглядела на меня. Из миловидной она вдруг стала красавицей. От
нее трудно было оторвать взгляд.
- Почему ты молчишь, Мартын? У тебя есть возражения?
Я наконец обрел голос:
- Какие могут быть возражения? Я рад за тебя и Кондрата.
Эдуард попробовал благопристойно пошутить:
- Очень жаль, конечно, что ты выбрала не меня, Адочка. По против
рожна не попрешь. В смысле: насильно мил не будешь. Такова печальная
истина, установленная тысячелетними изысканиями человечества. Мы с
Мартыном примиряемся с нашей горькой участью. В смысле: счастливы вашим
счастьем! Какие нести подарки на свадьбу?
- Только один: хорошее настроение.
- Хорошее настроение обеспечим. За вас, молодожены!
И мы чокнулись бутылочками с апельсиновым соком.
В эту ночь я дежурил. Адель и Кондрат ушли, Эдуард остался мне
помогать. Мы работали и говорили всю ночь. Эдуард не скрывал, что
подавлен. Он признался, что влюблен в Адель со встречи на лекции Прохазки.
Я сказал, что он умело камуфлировал свое чувство дружескими шуточками.
Неужели так и не открылся ей?
- Что было открывать? Тебе и Кондрату, чтоб поняли, нужно подробно
растолковать, желательно с приложением формул и чертежей. А она чужие
чувства ощущает без слов. Всем существом резонирует на них.
- На твою любовь не прорезонировала, Эдуард.
- На твою тоже. И что до тебя - правильно поступила.
- Почему такая дискриминация моих чувств?
- Не дискриминация - понимание. Не сердись, я от души. Ты ведь кто?
Фанатик науки, вот твоя натура. Куда больший фанатик, чем сам Кондрат.
Адель с тобой не могла быть счастливой, ибо чувствовала бы себя как бы при
тебе. Придаток к научным исследованиям, красочная деталь в семейном
пейзаже, который сам по себе второстепенен... Нет, такая судьба не для
нее.
- С тобой у нее была бы иная судьба?
- Можешь не сомневаться! Видишь ли, Мартын, мы с Адой вовсе не гении,
хоть и пыжимся. Новую главу в науке не обозначат ни ее, ни моим именем. Мы
всегда будем при вас - при Кондрате и при тебе. Это не значит, что я уже
объявляю вас научными исполинами. Но вы можете, если повезет, вырасти в
исполинов, мы - нет. Улавливаешь разницу? Вот почему для меня Адель совсем
иное, чем для вас.
- Короче, ты в нее по-настоящему влюблен!
- Настоящее, не настоящее! Какая еще может быть любовь, кроме
настоящей?
- Тогда объясни все-таки, почему она не отрезонировала
благожелательно на твое чувство, которое сулит ей счастливую судьбу?
Почему вдруг покорилась желанию Кондрата взять ее в жены? Сам же говоришь,
что он не будет ей хорошим мужем, и она не может этого не чувствовать.
- Мартын, знаешь главную страсть Адели? Она честолюбива - вот
доминанта ее характера.
- Все мы честолюбивы.
- По-иному. Для тебя и Кондрата слава - признание важности ваших
работ, признание их научного значения. Вы гордитесь ими, а не собой. А для
нее слава - признание ее собственного значения. Результаты, принесшие ей
славу, не просто открыты ею, а она сама раскрыта в них, они лишь ее
иновыражение. Тебе понятен этот философский термин - "иновыражение"?
- Я плохой философ. С этим ничего не поделаешь. Значит, она сошлась с
Кондратом ради будущей славы? Но слава, если будет, равно осенит нас всех.
И раз так, то Адели должна быть дороже близость с тобой, ибо ты сильней
любишь ее.
- Не всех одинаково осеняет слава. Больше всех ее достойны вы с
Кондратом. Я считаю, что ты крупней, чем Кондрат, но она уверена в
обратном.
- И я уверен в обратном. Это не мешает мне спокойно спать, когда есть
возможность выспаться. Эдуард, а тебе не приходило в голову, что Адель
попросту влюбилась в него? С людьми иногда это бывает - влюбляются. Вот и
она влюбилась в Кондрата. С нами дружит, а его полюбила.
Эдуард покачал головой.
- Если бы так! С ее любовью к другому человеку, особенно к Кондрату,
я бы примирился. Во всех нас угнездилось уважение к любви без разума и
расчета. В старину говорили: "Любовь зла - полюбишь и козла". В
необоснованности любви угадывали ее силу, это не могло не трогать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49